Люк, нервно засунув руки в карманы, зашагал по комнате. Диана тоже вскочила.
– Ты что же, всерьез пытаешься убедить меня, что бедные люди не любят своих детей? Да как ты смеешь так врать и лить грязь на всех разом, и прежде всего на свою Сару!
– Да ладно, я не против, чтобы они жили получше, и в конце концов я же дал им денег? Теперь у них все устроилось, но видеться с ними – это уж слишком! Извините покорно. Меня вообще мутит от детей. Я тебе не Пэт Уинстон!
Диана мрачно улыбнулась: ну надо же, кто ей об этом говорит!
– Пойми, Диана, я вовсе не пытаюсь себя выгородить. Да мне достаточно сказать, что я готов брать детей на уик-энды или повезу их в отпуск, и все взвоют от восторга. Но я этого не делаю. Мне просто духу не хватает врать про любовь, которой тут и не пахнет!
Люк внезапно повернулся и взял ее за руки. Не успела она вырваться, как по всему телу пробежала знакомая дрожь. Чтобы овладеть собой, она спрятала руки за спину.
А Люк привораживал Диану взглядом, словно заглядывая в самую душу. Вот он как бы в растерянности посмотрел на свои пустые руки, затем снова на нее.
– Диана, мои чувства к тебе остались прежними. Я люблю тебя. Я любил тебя всегда и никогда не разлюблю. Мне не нужна ни одна женщина на свете. Только ты, только Диана – отныне и навсегда. И я хочу, чтобы мы поженились, как только оформят развод.
– Зря ты об этом заговорил, – горько шепнула она. – Слишком поздно. Я выхожу замуж за Мэтью.
Она не собиралась смягчать эту новость – не все ли равно, что подумает о ней Люк! Он обиженно сказал:
– После того, что натворил я сам, трудно тебя обвинять. Мэтью наверняка любит тебя так же, как я. Да разве можно тебя не любить? Ты чудесная женщина. Вы принадлежите к одному миру. И он наверняка побогаче меня. – Люк жалобно вздохнул. – Даже подумать страшно, что со мной будет без тебя. Когда все развалилось и меня скинули с небес на землю, я трезво взглянул на свое шоу… – Он сокрушенно покачал головой. – Ну и кошмар! Позор, да и только. И «Альфа» обошлась со мной по заслугам. Мне не следовало драть нос и корчить из себя невесть кого. Ну, теперь с этим покончено. Я больше не пью, не колюсь и не курю травку. И думаю, еще смогу стать артистом, если буду как следует вкалывать. Но мне не обойтись без тебя, Диана. Никто не понимает меня лучше, чем ты. Я верю тебе, потому что ты всегда была честной со мной. Даже насчет Мэтью. Разобравшись, что за штучка эта Ники, я сразу понял: она врет. Ты нужна мне, детка…
Диана ничего не могла с собой поделать: гнев сменился знакомым возбуждением и истомой. Она растерянно тряхнула головой. Нет, ни за что: после всего, что Люк натворил, что наболтал тут о Саре и детях…
Она должна выдержать, не поддаться на обман! У этого типа нет ни совести, ни чести. Даже его раскаяние – сплошное притворство. Скандал в газетах загнал Люка в угол. Ему действительно некуда податься. Сейчас он готов пообещать что угодно. Но стоит делам хоть чуть-чуть наладиться – и вернется тот спесивый, жестокий мерзавец, бабник, которым он был с самого начала. Сначала Люк пользовался услугами Сары (целых семь лет!), потом услугами первых встречных богатых женщин, потом Дианы и Ники – и сколько таких будет еще? А в том, что они будут, Диана не сомневалась!
До боли вонзив ногти в ладони, Диана продолжала молчаливую борьбу с собой. Она ведь давно решила, что Люк недостоин ее, что она будет счастлива с Мэтью – так какого черта не прогнать сейчас это ничтожество? Что ей мешает?
Неуверенно улыбнувшись, Люк сделал шаг вперед.
И вдруг Диану осенило. Она питает такую же слабость к «сладким идиотам», как многие мужчины к «сладким идиоткам». То есть к безвольным и глупым женщинам, полностью зависимым от сильного пола.
Власть – вот он, мощный наркотик, сильнейшее возбуждающее средство! Диана всю жизнь зависела от этого стереотипа! Но почему ее так манила власть? Да потому, что она была знакома ей с детства. Отец управлял матерью, а брат – ею самой. Женщины всегда под пятой у мужчин.
Вот откуда взялся этот страх любви. Полюбить означало для нее потерять контроль над собой. И Диана не позволяла себе настоящей близости ни с одним мужчиной. Только Люк показался ей совершенством. Не претендуя на роль главы или хозяина, он стал ее творением, ее «сладким идиотом».
Власть возбуждала Диану всегда, а абсолютная власть стала абсолютным возбудителем.
– Я люблю тебя, Диана. – Как обычно, Люк дождался нужной минуты. – И знаю, что ты тоже любишь меня!
Читать дальше