Лайана Камп - Голубое небо над ранчо

Горькое воспоминание терзало его сердце. Жесткая складка губ болезненно смягчилась. У них были самые лучшие родители в мире, но никто не мог бы назвать их слишком ловкими в бизнесе. У них было много земли, но мало денег, а ранчо — как обнаружил Гари, взяв его управление в свои руки, — находилось на грани разорения.

На плечи двадцатидвухлетнего, только что женившегося парня, каким он был тогда, свалилась ответственность не только за ранчо, но и за братьев-подростков и за семилетнюю Энн. Он едва не ударился в панику, пока не сделал единственное, что могло спасти унаследованное ранчо, — заложил его, чтобы финансировать те необходимые улучшения, которые могли превратить запущенное хозяйство в жизнеспособную и удачливую скотоводческую компанию. Такое решение спасло ранчо, но стоило это ему в конечном счете больше, чем он ожидал, — его брака.

Губы Гари сжались в узкую линию, когда в его памяти возник далекий образ Айрин. То, что он по своей глупости когда-то чувствовал к ней, умерло давным-давно, но он отнюдь не забыл урока, который она ему преподала. Городских женщин, полных дурацких амбиций, стремящихся прежде всего к собственной карьере, следует всячески избегать. С тех пор, кстати, он больше не встречал женщин, похожих на свою жену, но именно такой, судя по всему, была Кристина Макговерн. Чем скорее она вернется в свой Чикаго, тем лучше.

Гари попытался сосредоточиться на скучных цифрах, излагаемых с трибуны докладчиком, но его мысли тут же привычно вернулись к предстоящему платежу по ссуде. В последние дни он постоянно думал об этом, что и неудивительно. Когда он брал ссуду, банк был рад этой сделке — ведь под обеспечение шло одно из самых крупных ранчо в штате. И если они не сделают последнего крупного взноса в ближайшие шесть недель, то потеряют свою землю. Поскольку эта мысль постоянно угнетала его, кто мог винить Гари в том, что он не замечал немытой посуды, отсутствия продуктовых запасов, пустых полок в кухонных шкафах.

Но братья, между прочим, заметили все это и пожаловались ему на выходки Энн. Его первым побуждением было рассмеяться. У него и без того забот полон рот, и немытая посуда казалась слишком уж незначительной неприятностью. Тем не менее он поговорил с Энн, воззвал к ее порядочности, напомнил, что им всем приходится делать что-то, что, может быть, совсем им не по душе. А она действительно здорово помогала семье, взяв на себя обязанности Лайзы. Со слезами на глазах Энн согласилась со всем, что ей говорил старший брат.

Это должно было положить конец влиянию Кристины Макговерн на Энн. Так оно и было некоторое время. Целую неделю Гари не слышал от сестры ни одной жалобы. И вот сегодня вечером, когда он, уже опаздывая, прибежал домой, чтобы переодеться к собранию скотоводов, то обнаружил, что Энн опять без всякого предупреждения «забастовала» — не выстирала их белье. Единственная чистая рубашка в доме принадлежала Бобу. Гари теперь почему-то уже совсем не забавляли демонстративные протесты сестры. Черт побери, этому нужно положить конец!

А это значит, что ему предстоит повидать подстрекательницу — Кристину Макговерн. До сих пор он избегал встречи с ней, поскольку ему и так хватало проблем на ранчо и он достаточно был наслышан о врачихе-янки, чтобы понять, что вовсе не хочет иметь с ней каких-либо дел. Назойливая женщина, сующая нос в чужие дела и свысока смотрящая на мужчин, она являла собой досадную помеху в его жизни, которая, он надеялся, исчезнет сама собой, если он по-настоящему вмешается в создавшуюся ситуацию. Поэтому он и начал действовать…

Его ледяные слова вызвали боль у Крис, но она даже не вздрогнула. Так это, стало быть, и есть Гари, старший из четырех Уилсонов, носивших имена любимых их матерью кинозвезд прошлых лет. Ей следовало ожидать этого. С первого дня знакомства с Энн — кстати, совершенно случайного, у сельских почтовых ящиков на шоссе — та только и говорила о своих братьях, особенно о Гари, названном в честь Гари Купера. И ее отзывы не всегда были лестными.

Деспотичный. Самонадеянный. Женоненавистник. Поначалу Крис полагала, что Энн слегка преувеличивает, но теперь-то она убедилась, что это совсем не так. Гари управлял ранчо и семьей, особенно Энн, железной рукой, уверенный в том, что сестра станет выполнять всю домашнюю работу для трех взрослых мужчин-холостяков только потому, что она оказалась единственной женщиной в семье. Неудивительно, что ее юная подруга столь несчастна! Он именно такой, каким его и описывала Энн, — типичный мужлан, питающий больше уважения к своему коню, нежели к женщинам.