Ольга Агурбаш: Влюбиться on-line (сборник)

— Даш, но я же тоже… волнуюсь, скучаю, стремлюсь…

— И тем не менее. Ты сделал выбор. И я его уважаю — твой выбор. Другое дело, что мне трудно понять его, трудно принять… Но я не требую ничего от тебя. Поэтому и ищу другие пути.

— Не могу я бросить семью…

— Ты говорил уже это. Я запомнила. Не утруждай себя повторением.

Принесли чай. Очень горячий и абсолютно невкусный. Даша вздохнула:

— Поехали. Устала я что-то…

— Даш, подожди…

— Что?

— Я не смогу!

— Ты о чем?

— Ну чтоб ты еще с кем-то… — повторил он.

— Дело твое.

— То есть ты не изменишь своего поведения?

— А ты? Изменишь свое?

Сергей шумно поднялся, попросил счет, вышел в мужскую комнату.

Когда через несколько минут он вернулся, Даши не было. Счет ждал его, а она нет. Ушла.

С тех пор прошла неделя. И он сходил с ума. От ревности, бессилия, безысходности… Буквально с ума сходил…

Нет, так невозможно! Боль не стихала. И уже не ревность, а чувство вины выходило на первый план. Хотя чем, ну чем он виноват перед ней? Что не женится? Да он и не обещал никогда. И она даже намека на эту тему не позволяла. Похоже, все ее устраивало. Ан нет!

Сергей спасался только на работе. И то, кругом него люди будто бы чувствовали беду… Они обращались к нему тихими голосами, не стеснялись несколько раз повторять одно и то же, чтобы быть услышанными. По всему было видно, что человек не в себе.

Ушедший в себя, хмурый, резкий, с изменившимся цветом лица и с глубокой морщиной, обострившейся на лбу… И вообще, все его лицо выражало страдание, усилие над собой, сопротивление боли.

Дома жена недоумевала. Нет, вроде бы не заболел. И в их окружении ничего страшного не случилось.

— Сереж! Что-то не так? — осторожно интересовалась она, но ответа не получала.

Он или не слышал вопроса, или не считал нужным отвечать. Валентин тоже присмирел: почти не ворчал, телевизор делал потише и даже выучил заданное на дом по литературе стихотворение Пушкина.

— Па, может, в шахматы? А то что-то давно не брались. Прошлый раз я выиграл у тебя. Не хочешь реванш?

— Давай! — соглашался Сергей, думая хоть чем-то отвлечь себя от бесконечного хоровода бесконечных мыслей.

Зрело у него одно решение. Нестандартное, пугающее своей смелостью, но зрело. Дело было за малым: претворить его в жизнь. И процесс этот зависел только от него. Но даже для того, чтобы озвучить придуманный им вариант, нужна была смелость. А уж исполнить!

Именно передвигая фигуры на доске, он часто приходил к неординарным ходам в своей жизни. Вот и теперь мысли, которые долгое время водили хоровод в его сознании, вдруг сплелись в хитроумную многостороннюю картинку. Картинка эта, хоть и представлялась витиеватой, непростой и трудновыполнимой, все же имела шансы быть реализованной. Имела! Он не сомневался, что такой выход возможен.

Уф! Даже физически ему стало легче. Он ощутил чуть ли не прилив сил. Вот так, вдруг, в одно мгновение. «Ладно, — уговаривал он сам себя, — шансы невелики, но попробовать можно. Других выходов все равно нет. Мучиться так, как я сейчас, нет больше сил!»

Он свел партию вничью и немного успокоился.

Почему все изменилось? Ведь их отношения только улучшались год от года. Становились глубже, наполненнее. Да, надо признать, что они зависели друг от друга и эмоционально, и душевно… А как иначе? Иначе и отношений бы никаких не было.

Он появился в Дашиной жизни в тяжелый для нее период. Она пережила развод с мужем, осталась вдвоем с четырнадцатилетней дочерью. Им пришлось менять квартиру, дочери — школу. Потом дочь — Нинка — влюбилась. Совершенно не вовремя, в одиннадцатом классе, когда надо думать об экзаменах, а не о всяких глупостях. Хотя разве влюбленность — это глупость?

Потом все же экзамены были сданы более-менее успешно. Отец, бывший Дашин муж, помог с поступлением в институт. И сейчас все успокоилось, вошло в привычную колею. Нина училась уже на втором курсе, а Даша… А Даша, видимо, заскучала. И дело скорее всего не в Сергее. Вернее, не только в нем. Домашняя обстановка изменилась, стало нечем себя занять вечерами… Дочь переключилась на свою взрослую жизнь, гораздо меньше теперь нуждаясь в матери, чем раньше…

И просто-напросто Даша заскучала…

Наверное, это было отчасти именно так… Наверное, подобные рассуждения Сергея были недалеки от истины. Но тем не менее легче от них не становилось.

Он позвонил ей спустя две недели:

— Даш, можешь говорить?

— Могу!

— Я очень скучаю!