Ольга Агурбаш - Влюбиться on-line (сборник)

— Помню, конечно! Как не помнить?

— Мам, ну а ты что думаешь? — не унимался Валентин.

— А я бы на лыжах покаталась с удовольствием. Но раз вы все про море вспоминаете, то давайте на море… Сереж, ты как? — обратилась она к мужу.

— А?

— Ты куда хочешь?

«Я хочу к Даше!»

— Я? Может, в Финляндию? А? На поезде, тихо-мирно, ни от самолетов не зависеть, ни от погоды летной-нелетной… Снега много. Зима настоящая!

— Ну вот… — протянул Валентин разочарованно и сполз со стула чуть ли не под стол.

— Сядь нормально! — сделала ему замечание Лида. — Вот и я тоже как папа! — поддержала она мужа. — Так что придется тебе, сынок, следовать за большинством.

— Это еще вопрос! Разве вы — большинство? А Вадим? Он наверняка на море захочет.

— Во-первых, Вадим пропустил сегодняшнее обсуждение. Значит, вынужден будет подчиниться большинству. А во-вторых, мало ли чего я хочу… — подытожил Сергей.

Странна эта его фраза вызвала недоумение и у Лиды, и у Валентина, но переспросить, что он имеет в виду, никто из них не решился. Тем более, что к этому моменту якобы заболевающий Сергей заказал себе четвертую порцию виски.

— Поел бы! — тихо посоветовала жена.

— Да, поесть надо. — Он равнодушно посмотрел на салат и без аппетита принялся за него.

Лида заказала десерт и отошла в туалет. Сын еще раз вернулся к рыбам. Сергей набрал номер. Ну конечно: телефон выключен. А чего он ждал? Что она, будучи в объятиях другого, станет мило беседовать с ним, с Сергеем? Как в анекдоте, который ему недавно рассказали:

«У женщины спрашивают:

— Вы со своим мужем разговариваете во время секса?

Женщина отвечает:

— Конечно! Если он мне в это время по телефону звонит!»

Очень смешной анекдот. Обхохочешься! До слез! Тогда-то Сергей посмеялся над ним. Заржал, как конь. Идиот! А теперь не до смеха что-то…

— Пап, ты торт будешь?

— Какой торт?

— Не знаю, какой выберешь… Тут много разных. Или мороженое? А может, ягоды со взбитыми сливками возьмем? Или вот: пьяная груша в карамели со сливочным соусом, с корицей и тертым шоколадом.

— Сынок, ты бери себе что хочешь… Я вряд ли… Вон рыбу никак не одолею.

— Ты чего-то сегодня какой-то странный…

— Почему?

— Не пойму даже. Не такой, как всегда… И взгляд…

— Что взгляд?

— Испуганный, что ли…

Испуганный? Прав, наверное, сын. Сергей боится, ему страшно. Потерять Дашу, лишиться ее любви, остаться без ее тепла.

Страшно так, что он цепенеет от этого состояния и не представляет, что ему делать. Цель ясна — избавиться от страха потери любимой. А вот как — пока неясно.

Кое-как он дожил этот день. Кое-как провел вечер, уснул и проснулся с надеждой, что поговорит с Дашей, а если повезет, то даже и увидится.

Мысли о ней не отпускали его ни на минуту. Воспоминания мучили своей откровенностью. Он и наслаждался ими — этими воспоминаниями, и страдал одновременно.

…Вот она склоняется над ним. Она так близко, что волосы ее падают ему на лицо. И он ее целует безостановочно, целует куда придется: в полуприкрытые глаза, в нежную шею, в страстные губы. А она шепчет ему: «Милый мой, хороший! Как же я хочу тебя… Как же я тебя хочу!»

И он обнимает ее, прижимает к себе сильно-сильно… И ближе уже невозможно. И кажется, нет ни воздуха, ни сил, ни мыслей… Есть только он и она и этот миг упоительного счастья. Миг, который длится вечно… Целая вечность счастья!

Он аж взвыл. Вслух, не к месту, не ко времени. Брызгался духами перед выходом из дома и вдруг взвыл.

— Ты чего? — удивилась жена.

— Духи в глаз попали, — соврал он. А глаза заслезились, будто и вправду их раздражало что-то…

По дороге на работу вспоминал, как они познакомились.

А познакомились они очень странно. Так странно, что если бы ему кто-то рассказал, что подобным образом можно не просто познакомиться, а завязать отношения, причем серьезные, то он рассмеялся бы, не поверив.

Уже года четыре с половиной назад как это случилось. Боже! Они столько времени вместе. И Сергею все эти годы казалось, что вот-вот, скоро, чувство то ли померкнет, то ли сойдет на нет… Ведь не бывает же долгой страсти, не бывает длительных искрометных отношений. Где-то он слышал, что в лучшем случае любовь живет три года. Ну плюс-минус несколько месяцев. И вряд ли дольше. Очень редко, когда дольше. Какие-то там химические реакции протекают определенным образом, какие-то якобы законы действуют в этом временном интервале. Оказалось, чушь! Вон у них — пять лет скоро, как вместе, и ничего не тускнеет, не пропадает, искрит чуть ли не ярче прежнего.