Но тут Брент, подумать только, Брент, который никогда не болел, подхватил малярию. По собственной беспечности, как успел он признаться, пока лихорадка не вцепилась в него окончательно.
Он не принял таблетки, перед тем как идти в джунгли на поиски бешеного слона-убийцы, одиночки, изгнанного стадом. Брент отправился в трехдневную экспедицию вместе с двумя шриланкийскими приятелями — армейским полковником и доктором.
Именно к этому доктору и обратилась Ив, с ужасом обнаружив, что тот живет в шестидесяти милях от их дома. А в этой стране, с ее невыносимыми дорогами, ему придется добираться до них несколько ужасных часов. Она боялась измерить мужу температуру — кожа Брента на ощупь была так горяча, что, казалось, обжигала ладонь. Выцветшие на солнце волосы обвисли и потемнели от пота, и даже сквозь бронзовый загар было заметно, как пылает лицо.
Вскоре Брент уже не узнавал ее, и Ив впервые увидела его совершенно беспомощным. Тяжело дыша, он непрерывно метался, сбрасывая тонкую ситцевую простыню. Глаза невидяще уставились в пространство, а с губ срывались хриплые слова на незнакомых языках. Ив показалось, что в основном он говорил по-итальянски, но в точности разобрать было сложно. Он бредил неизвестными ей людьми, и Ив наклонилась пониже, пытаясь укрыть его и удержать на лбу то и дело съезжавший пузырь со льдом. Но тут Брент произнес имя, которое раньше не упоминал.
— Сил, — пробормотал он и повторил это имя снова и снова, сопровождая его словами нежности и любви: — Сил… Сильвия, сага… Сильвия, дорогая…
Ив никогда не слышала ни о какой Сильвии, и среди их общих знакомых не было ни одной, которую бы так звали. Кто же, черт возьми, эта Сильвия? И кем была для Брента?
Ив склонилась над мужем, удерживая его руки, пугающе сухие и горячие, когда тот снова попытался сбросить пузырь со льдом. В мозгу настойчиво крутился один и тот же вопрос: что, если Брент умрет до приезда доктора Викремасингха? До того, как ей удастся узнать о загадочной Сил. Странно, почему это имя подействовало на Ив столь неожиданным образом? И Брент постоянно повторяет его на все лады. С ней он никогда не говорил таким тоном: иногда весело, иногда сердито, нежно, и… и умоляюще. Брент, ее муж, спокойный, самоуверенный незнакомец, рядом с которым она прожила все это время… способен кого-то умолять?
Наконец он перешел на английский.
— Сил… Сил, не надо… не делай этого, не уходи! О, черт тебя побери, Сил! Не покидай меня!
С каким отчаянием, с какой безысходной тоской он повторял эти слова, пока снова не разразился потоком итальянских фраз.
— Брент, — настойчиво позвала Ив, но он ничего не слышал. Вернулся в прошлое, к другой женщине. К Сильвии. Как в той старинной песенке… Шекспир, кажется?
— Кто эта Сильвия, и где она сейчас…
Кем приходится эта женщина ее мужу?
Господи, да какая разница? Только бы доктор приехал скорее… отчего он медлит, да еще эти гнусные узенькие почти непроходимые дороги… И почему, почему в бреду он зовет Сильвию, а не ее?
Миновал почти месяц, прежде чем Ив решилась спросить мужа о Сильвии.
Пришлось ждать целую вечность, пока доктор соизволил прибыть и, осмотрев больного, с жизнерадостной улыбкой объявил, что волноваться нет причин. У ее мужа от природы на редкость сильный организм, и все обойдется. Доктор привез с собой опытную сиделку, которая станет ухаживать за пациентом, а миссис Ньюком, в свою очередь, должна обязательно принимать таблетки и заботиться о надежности противомоскитной сетки над кроватями.
«Шовинист несчастный! Считает, что женщины ни на что не способны», — раздраженно подумала Ив и, хотя понимала, что несправедлива к доброму доктору, ничего не могла с собой поделать, особенно после того, как тот намекнул, что теперь, когда он и сиделка наконец находятся здесь, миссис Ньюком не мешало бы присмотреть за собственным ребенком.
Но несмотря на лекарства, которыми пичкал Брента доктор Викремасингх, на выздоровление ушло больше трех недель. За это время Ив успела взять себя в руки, немного успокоиться и понять, что вряд ли стоит учинять допрос человеку, еще не оправившемуся от болезни. Позже рассудочность уступила место упрямству. В конце концов какое она имеет право допытываться? Он-то не подумал судить ее! Она знала, за кого выходит замуж: разве не Брент твердил, что лучше всего начинать совместную жизнь с открытыми глазами, без иллюзий и розовых очков? Ив почти уже решилась забыть обо всем, не будить спящую собаку. Пусть все идет, как шло, — безмятежно, спокойно, размеренно.
Читать дальше