Розмари Роджерс: Оковы страсти

В этот пронизанный палящим солнцем августовский полдень жара в Коломбо, главном городе британской колонии Цейлон, казалась особенно невыносимой. Пока экипаж трясся и громыхал по новой, недавно проложенной улице, Алекса Ховард потихоньку расстегнула еще одну пуговицу на лифе платья, радуясь, что тетя Хэриет заснула и не видит этого.

Конечно, в глубине души мнение тетушки ее уже не очень беспокоило. Она чувствовала, как ручейки пота стекают у нее по спине и груди. «Как это ужасно, — возмущенно думала она. — Почему женщины обязаны следовать английской моде в этом жарком тропическом климате!» Для такой жары куда более подходит простой наряд местных сингальских женщин — кусок хлопчатобумажной ткани, дважды обернутый вокруг талии и завязанный узлом на бедре, а сверху лишь очень короткий лиф, едва прикрывающий тело. Когда Алекса была дома одна, она обычно так и одевалась. Но сейчас в Коломбо, за много миль от относительной прохлады родных холмов, она была затянута в стальной корсет, который врезался ей в тело, а нижние юбки, казалось, совсем задавили ее.

Услышав громкое цоканье копыт по другую сторону экипажа, Алекса с сожалением подумала, что тоже могла бы совершить это путешествие верхом на лошади, надев лишь легкие бриджи вместо этого ужасного платья. Она знала двух молодых офицеров, которые вызвались сопровождать их в этой поездке, а те, в свою очередь, были прекрасно осведомлены, что Алекса ездит верхом и стреляет куда лучше, чем они. Разве не доказала она это три недели назад во время охоты на диких кабанов в Хортон-Плэйнс! Как тогда было прохладно! Она вспомнила, как свежий ветерок обдувал лицо и как в ней росло чувство возбуждения и восхищения погоней, когда она старалась не отстать от мчащихся впереди собак. Это было ощущение опасности, которое всегда присутствует на такой охоте. Ну почему она не родилась мужчиной вместо своего брата Фредерика, который не терпит грязи и бледнеет при виде крови? Он предпочитает читать книги и часами играть на пианино, вместо того чтобы наслаждаться тем, что жизнь предлагает мужчинам.

А что знает Фреди о делах на кофейной плантации?! Алекса начала энергично обмахиваться новой шляпой, которую она категорически отказывалась надевать вплоть до сегодняшнего дня. «Я замещаю папу во всем, когда он уезжает, я знаю, как вести бухгалтерские книги и как беседовать с управляющими на плантациях, и… и они уважают меня, несмотря на то, что я женщина! Фреди даже не пытается заняться делами, хотя со временем это ему обязательно пригодится, а мама слишком уж нянчится с ним!» Но тут, почувствовав себя виноватой, Алекса отбросила подобные мысли. Она вспомнила, как много значит для бедной, потерявшей троих детей матери ее единственный сын. Вот и сейчас не мама, а тетя Хэри сопровождает ее на бал к губернатору. У Фреди лихорадка, так… небольшое недомогание, но, конечно же, мама даже помыслить не может о том, чтобы оставить его! Она была ужасно занята, давая указания повару, как приготовить свежий чай для Фреди, когда Алекса, сопровождаемая тетушкой Хэриет, уезжала в пять часов утра из дома.

— Желаю тебе хорошо провести время, дорогая, — сказала мама незадолго до отъезда. — Постарайся почаще улыбаться и быть поприветливее. Это так любезно со стороны губернатора и миссис Маккензи, что они пригласили тебя погостить в королевском доме… Действительно, это большая честь, дорогая, и я думаю, мы оба, и папа и я, сможем гордиться тобой. Знаешь, возможно, ты встретишь там приятного молодого человека и…

Но в этот момент Фреди позвал маму, и она побежала к нему, подарив Алексе быстрый поцелуй. Это даже хорошо, что так вышло. Иногда, когда разговор заходил о «подходящих» молодых людях, Алексе приходилось прикусывать язык, чтобы сдержать свое возмущение. Это была одна из тех тем, которые выводили ее из себя. Почему все вокруг думают, что брак — это единственное, к чему может стремиться женщина? Впрочем, был еще один путь. Стать гувернанткой или «бедной родственницей», которая вечно суетится, стараясь при этом быть незаметной и оставаться в тени, этакой вечно благодарной, забывшей себя, тихой особой. Алекса с еще большим усердием стала обмахивать себя шляпой, чувствуя, как ее губы напрягаются от злости и досады.

«Я не буду такой! Почему только этот выбор? Я найду другой путь!» Алекса вспомнила, с каким возмущением она говорила эти слова, но еще отчетливее она вспомнила холодный и спокойный ответ тетушки: