Ольга Арсентьева - Испытание верностью

Манечке всю жизнь хотелось попробовать жареные каштаны.

– Карл!!!

Его не было.

Он исчез, оставив Манечку наедине с Парижем.

Она еще раз вздохнула, но уже гораздо легче и свободнее, и вновь погрузилась в изучение листка.

– Так, посмотрим, что тут еще… ага, все включено, это надо же! И даже… даже оплаченный авиаперелет из Санкт-Петербурга в Париж и обратно!

Ох, Карл!..

Манечка прижала листок к груди и уставилась в темноту перед собой просветленными увлажнившимися глазами.

Татьяна Эрнестовна пряталась за елками в дальнем от сцены углу зала и тосковала. Причиной ее расстройства была обтянутая черным бархатом и расшитая бисером пряжка, удерживающая в нужном положении перья на шляпе. Самая важная деталь пряжки – толстая металлическая игла – погнулась неизвестно отчего, и Татьяне Эрнестовне, с ее тонкими нежными пальчиками, никак не удавалось ее распрямить.

А ведь совсем уже скоро должен был состояться финал конкурса на лучший карнавальный костюм, где Фея Ночи твердо рассчитывала занять первое место.

Да и с Карлом она еще не танцевала, только и успела что перекинуться парой слов.

Ну а теперь, без перьев на шляпе, какая же может быть победа на конкурсе? Какие танцы? Без пряжки перья нипочем не желали держаться, а без них шляпа сразу потеряла всякую красоту и элегантность, стала выглядеть как-то куце и даже подозрительно.

Татьяна Эрнестовна сделала еще одну попытку выпрямить иглу, но лишь ободрала дорогой акриловый ноготь, отчего расстроилась уже окончательно и даже всплакнула.

Теперь к шляпе и ногтю прибавились распухший нос и покрасневшие, измазанные подтекшей тушью глаза. Путь назад, на новогоднюю поляну, был отрезан.

Зажимая в кулачке злосчастные перья и вытирая нос черным шелковым платочком, отделанным кружевом (ах, сколько времени и сил пришлось потратить на отработку мельчайших деталей образа!), Татьяна Эрнестовна устремилась к выходу из столовой.

По дороге несчастная Фея Ночи споткнулась – то ли о забытую детскую скамейку, то ли о коварно протянутую еловую лапу – и непременно в довершение всех бед упала бы, если б ее не подхватили в последний момент чьи-то мужские руки.

Татьяна Эрнестовна глубоко вдохнула знакомый запах (солнце – грозовая свежесть – полынь), затрясла головой и, не в силах сказать ни слова, спрятала заплаканное и перепачканное тушью лицо на груди у Карла.

В ответ на участливый вопрос профессора Фея Ночи лишь горестно всхлипнула и протянула ему сломанную застежку и перья.

Умница Карл сразу все понял. Не тратя времени на разговоры, он вывел огорченную Фею в коридор, к расположенному неподалеку учительскому туалету, а сам устроился напротив, на подоконнике. Когда же Татьяна Эрнестовна, освежившись и приведя себя в порядок, вернулась в коридор, пряжка была уже починена. Карл с видом глубокой задумчивости вертел в руках бархатную шляпу.

Его размышления закончились тем, что он взял удивленную Татьяну Эрнестовну под руку и повел мимо новогодней поляны к запасному выходу, в холод и темноту заднего двора.

В лицо Феи плеснула снежная волна, и Татьяна Эрнестовна, схватившись свободной рукой за шляпу, жалобно пискнула.

– В снежном ореоле твой наряд особенно хорош, – улыбнулся Карл.

Татьяна Эрнестовна тут же перестала дрожать и горделиво выпрямилась. Карл достал из багажника «Опеля» фотоаппарат «Canon», раздвижной штатив и компактную, но мощную фотовспышку.

– Так я и знал, что понадобится, – сообщил он Татьяне Эрнестовне. – Иди-ка сюда, к этой елке…

Татьяна Эрнестовна безропотно подошла к одетой в снежный чехол елке, одиноко возвышавшейся на фоне таких же заснеженных кустов сирени, и повернулась к Карлу.

– Очень хорошо, – одобрил он, – превосходный контраст!

Татьяну Эрнестовну ослепила первая вспышка.

– Так, а теперь повернись направо и подними голову… еще немного! Теперь налево. А сейчас встань прямо и посмотри на меня! Нет-нет, не надо открывать рот, просто стой прямо и улыбайся!

Татьяна Эрнестовна считала себя женщиной терпеливой, но всему же есть предел.

– Карл! Объясни мне, для чего это?.. То есть мне, конечно, очень приятно, что ты меня снимаешь, но все же – зачем? Я ведь не фотомодель какая-нибудь…

Перья, облепленные сверкающими под вспышкой снежинками, кокетливо и выжидательно шевелились.

– Я фотографировал твой костюм, – ответил Карл, и Татьяна Эрнестовна вздохнула несколько разочарованно.