Диана Машкова: Парижский шлейф

– Настя, ты меня слышишь? – Иван отстранил ее и посмотрел прямо в глаза. – Я тебя люблю!

– Тебе показалось. – Засмущавшись, словно ребенок, она залезла с головой под покрывало. – Господи, что же теперь делать?!

– Не знаю, – Ваня стал осторожно откапывать ее голову.

– Надо хорошенько подумать! – Настя снова попыталась спрятаться.

– Ты думай, – зашептал Иван ей на ухо, нежно касаясь губами мочки, – а я не могу.

– Почему? – Настя и сама теперь чувствовала, что теряет способность мыслить.

– Мне он мешает, – пожаловался Иван и тут же стянул с них обоих шелковое покрывало. «Он» мгновенно и нетерпеливо уткнулся в ее горячее бедро…

А потом они опять задремали, и Ваня прижимал Настю к себе, словно боялся, как бы она не исчезла. Не просыпаясь, целовал в шею и едва различимо шептал: «Я люблю тебя», Настя вздрагивала в ответ и одними губами повторяла: «Я тоже».

И вдруг все исчезло – Настя провалилась в глубокий и яркий сон.

Она шла по тропинке вокруг большого озера с зеленовато-голубой водой, искала пляж, чтобы искупаться. Наконец после долгого пути увидела лужайку у самого берега. Сочная трава была удивительно густой и гладкой. Настя потрогала зеленое покрывало рукой, присела. Потом легла и с наслаждением вытянула усталые ноги. Было хорошо: солнышко старательно согревало живот и грудь, трава приятно холодила спину. Настя перевернулась. Теперь стало тепло спине, а животу – прохладно. И вдруг эта прохлада зашевелилась. Стала расползаться по всему телу, залепила лицо. Настя в ужасе вскочила, пытаясь стряхнуть с себя холодные, влажные комья, но они намертво прилипли к телу. Повинуясь инстинкту, Настя начала освобождать глаза, которым мешала раскрыться склизкая тяжесть на веках. С трудом отлепила шевелящиеся сгустки и закричала: на раскрытой ладони копошился красно-коричневый клубок земляных червей. Она вскочила, закричала, но не услышала ни звука: крик погружался в воздух, словно в вату. Борясь с тошнотой, Настя бросилась в воду – на поверхности озера тут же расплылось живое облако извивающихся тварей. Настя в панике поплыла прочь. Ей удалось добраться почти до середины озера, когда вода вдруг вспенилась, забурлила…

Настя проснулась от того, что ее трясли за плечи. С мокрыми от слез щеками, дрожащая, как в лихорадке, она с трудом открыла глаза, вырываясь из объятий чудовищного сна. Только очнувшись окончательно, Настя поняла, что плачет в голос. А она уже и думать забыла про этот ужасный сон. Откуда он взялся снова?!

– Настенька, – Иван смотрел на нее испуганно и растерянно, – скажи, я обидел тебя? Сделал что-то не так?

– Нет, нет, – она едва могла говорить.

– Тебе приснился страшный сон? – Он бережно укутал ее покрывалом. Настя, не в силах ответить, прикрыла глаза и, как болванчик, закивала головой.

– Подожди, я сейчас.

Он выскочил из постели и вернулся через минуту со стаканом воды и настойкой пустырника в рюмке.

– Выпей.

Настя послушно проглотила лекарство и запила водой. Иван выглядел встревоженным, Настя потянула его за руку, и он послушно лег рядом, осторожно прижавшись к ее прохладному телу. Через несколько минут она уже слышала его ровное дыхание.

Самой ей уснуть больше не удалось. В голову лезли бесконечные мысли, воспоминания. Господи, откуда только вынырнул этот кошмарный сон, почему вернулись омерзительные твари? Она думала, анализировала, размышляла, пока не вспомнила одну простую вещь – черви во сне всегда были предвестниками новых бед, очередных несчастий. Но что, что может случиться сейчас?! Она свободна, независима, богата, в конце концов! У нее сильные покровители и надежная защита – прочная броня против всех возможных невзгод. Она, Настя, умеет теперь за себя постоять.

И тут Настя вздрогнула от внезапно поразившей ее мысли.

Судьба будет отыгрываться не на ней – на Иване! За то, что она посмела допустить, чтобы невинный юноша, который младше ее бог знает на сколько лет, разделил с ней постель. В своих растянувшихся на года размышлениях о ненависти и любви, о борьбе и несовместимости полов она упустила одно: не только она страдала всю жизнь от мужчин, но и им самим непременно приносила несчастья! А теперь… Нет, она не переживет, если что-то случится с Иваном. Теперь она точно знала, что нужно сделать: опередить судьбу. Перестать плыть по течению, которое предлагает жизнь, и, пока не поздно, тихо уйти.

Настя осторожно, чтобы не побеспокоить Ивана, выбралась из постели и вышла в коридор. Она еще раз взглянула на картины – интересно, кому пришла в голову дурная мысль вывозить столько ничего не стоящих полотен из Парижа? Вряд ли их можно было купить в Москве: здесь не перепродают неизвестных художников. Настя, как могла, бесшумно собрала с пола свою одежду и стала одеваться прямо в прихожей. Чтобы было удобнее, она прислонилась к свободной от картин части стены и тут же, холодея от ужаса, почувствовала, как стена под ее спиной куда-то падает. Чудом Настя не грохнулась и сама, успев встать на обе ноги и схватиться руками за дверной косяк. Только когда сердце перестало колотиться от страха, бешено и истерично, она поняла, что позади нее находится комната, дверь в которую такого же, бежевого, как и стены, цвета.