Шери Уайтфезер - Двое в стране любви

– Я так понимаю, ты расстраиваешься из-за меня, а я расстраиваюсь из-за тебя. Может, оставим все как есть?

– Ты цельный человек, Бобби.

«Хорошо сказано, – подумал он. – Правда, слегка сентиментально, особенно для того, кто каждое утро прилаживает протез к обрубку».

– Не смей меня жалеть!

– Я и не жалею! Черт возьми, не жалею! – В ее глазах вспыхнул огонек. – Но ты никогда ничего не рассказываешь о себе, ничем со мной не делишься.

Что он должен был ей доверить? Историю аварии? Исковерканный металл и переломанные кости? Лужи крови? Разодранную кожу?

– Мужчина, который спит со мной, не желает открывать мне свое сердце.

– Мое сердце? Я думал, проблема в моей ноге. И в моем кольце. – Он поднял руку и подержал перед собой, жалея, что не может снять этот золотой поясок со своего пальца и забыть о позоре, с ним связанном.

– До тебя не доходит, да?

Он уронил руку:

– Что? Что до меня не доходит, Джулианн?

– Что я влюблена в тебя.

Ее слова, казалось, сотрясли воздух.

– Это не предусматривалось, ты не должна была менять правила!

– Я не нарочно. – Она схватилась за ручку чашки. – Клянусь, я не нарочно.

– Я не могу на тебе жениться, – вдруг сказал он. Ему не справиться с болью, смущением, неловкостью, которые, несомненно, повлекла бы женитьба. Ведь муж обязан защищать жену.

Потому что он любил ее, благодаря ей он снова начал жить.

И все же не мог жениться.

– Я тоже тебя люблю. Но это ничего не меняет, мне все равно необходимо уединение.

– Что это за любовь? Держать любимого на расстоянии, не подпуская слишком близко?

– Это все, что я могу предложить.

Глаза у нее наполнились слезами, она часто заморгала, стараясь не разреветься.

Джулианн поднялась, чтобы снова наполнить чашку и дать себе время собраться с силами.

– Я не знаю, что делать, – неожиданно для себя произнесла она, чуть не пролив молоко.

Бобби стоял возле стола.

– Что ты имеешь в виду?

Она повернулась:

– Я должна подумать, как мне жить со всем этим.

Он запаниковал.

– Хочешь уехать обратно?

– Да.

– Сейчас? После того, как мы признались в любви друг другу? Какая во всем этом логика?

Она подошла к столу, поставила чашку:

– Ты предлагаешь мне жить по твоим правилам, которые мне не подходят.

– Черт возьми! – Бобби расстроился. – Неделю назад ты говорила, что готова стать моей возлюбленной. Я выложил карты на стол, и ты, глядя мне в глаза, сказала, что готова это принять.

– Я помню, но это было до того, как я поняла, что влюбилась в тебя.

– Ты переоцениваешь любовь, – возразил он, теребя золотое кольцо на пальце. – Женщины вообще придают любви слишком большое значение.

Она отпила молока.

– Прежде чем я согласилась переехать сюда, я выложила свои карты на стол. Я сказала, что, если дело не пойдет, я хотела бы иметь право вернуться домой.

– И ты решила?..

– Не знаю, может быть.

– А как же ребенок?

– С этим мы определимся.

– Как?

– Неважно. Я же не исключаю тебя из жизни ребенка.

– О боже! – Он сунул левую руку в карман, словно хотел спрятать кольцо. – Как ты можешь даже обсуждать такое?

– Потому что я люблю тебя. И мне нужно, чтобы и ты меня любил.

– Я и люблю. Люблю!

– Нет, не любишь!

Бобби засунул руку еще глубже в карман:

– Ты осуждаешь меня, ты считаешь, что мои чувства к тебе ненастоящие.

Настоящие или нет, но он не хотел пожертвовать гордостью ради любви.

– Мне нужно время подумать, – ответила она.

Бобби дал ей два дня, и время пошло. Медленно тянущиеся часы убивали его, он не мог спать, не мог есть, не мог даже работать.

В девять часов пополудни он постучал в ее дверь. Джулианн открыла почти сразу. Она выглядела усталой, бледной и беззащитной.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

Джулианн еле слышно вздохнула, и он понял, что она решила вернуться в Пенсильванию. Бросить его. Он увидел это по ее глазам.

Он вошел в дом, оба продолжали молчать.

Наконец Бобби поднял руку – на загорелой коже пальца остался бледный след от кольца.

Джулианн удивленно посмотрела на него:

– Ты снял его?

– Да.

– Почему?

– Потому, что я люблю тебя.

Она взяла его за руку.

– Значит ли это, что теперь ты поговоришь со мной о Шэрон? О значении кольца? О том, почему ты носил его все эти годы?

– Нет, я только имел в виду, что люблю тебя.

Она отпустила его руку:

– У тебя слишком много секретов, Бобби Элк. Слишком много проблем, которыми ты не хочешь со мной поделиться.