Люси Гордон: Власть над непокорным

Элиза не ответила, а только поцеловала Винсенте в щеку и опустила голову ему на плечо, понимая, что, наконец, все плохое в ее жизни закончилось. Винсенте, молча, обнимал жену, разделяя ее мысли.

— Ты упрекаешь Анжело? — в конце концов, спросил он, боясь услышать ее ответ.

Элиза немного отстранилась от него, посмотрела ему в лицо и покачала головой.

— Если бы не Анжело, мы бы с тобой не встретились, — сказала она, — а это стало бы для нас обоих трагедией, потому что ты единственный мужчина, которого я буду любить до конца своих дней. Если бы не сегодняшний рассказ Франко, я продолжала бы любить тебя, но при этом чувствовала бы боль и вину. Сегодня я стала свободной. Я люблю тебя, Винсенте, и всегда буду любить.

— Люби всегда, — эхом отозвался он. — Пообещай, что не разлюбишь.

— Клянусь, я никогда не разлюблю тебя.

— Не оставляй меня, я не позволю тебе уйти от меня. И до последнего своего вздоха буду бороться за то, чтобы ты была со мной.

Элиза весело рассмеялась:

— И ты утверждаешь, будто изменился? Да ты остался таким же собственником, что и прежде, Винсенте.

― Я не говорил, что изменюсь для всего мира. Я стал другим, ― Винсенте положил ее ладонь себе на грудь в область сердца, — но только для тебя и Оливии. — Внезапно он довольно улыбнулся: — Мы еще не пожелали спокойной ночи нашей маленькой доченьке.

Детская комната их дочери находилась рядом. Когда они вошли, няня Оливии поднялась на ноги и вышла, оставляя их наедине с ребенком.

— Она крепко спит, — тихо сказал Винсенте, усаживаясь рядом с кроваткой, и, нежно улыбаясь, долго смотрел на свою дочь.

Затем наклонился и очень осторожно поцеловал Оливию в лобик.

Малышка что-то тихо проворчала во сне, почмокав розовыми губками.

— Спокойной ночи, — прошептала Элиза, целуя ее.

— Она так сладко спит, — сказал Винсенте, когда они вернулись в спальню Элизы. — Завидую ее безмятежности. Я думал, что мы с тобой никогда не узнаем покоя. Сможем ли мы теперь быть счастливы? В состоянии ли мы забыть прошлое и начать все сначала?

Элиза покачала головой:

— Я не хочу ничего забывать! Между нами было много чего хорошего, а в трудные времена мы научились великому искусству понимания. Нам еще долго предстоит привыкать друг к другу, так что скучать не придется.

— Но мы же не будем с тобой бороться?

— Возможно, будем, — как бы размышляя, нахмурилась она, а потом улыбнулась. — Борьба может быть... очень занятной.

В последних словах Элизы был подтекст.

— Согласен, — сказал Винсенте. — И заранее сдаюсь.

Она лукаво улыбнулась:

— Ты, в самом деле, сдаешься? — поддразнила она его. — Тут ходят слухи, что недавно к тебе, в спальню пробралась одна бесстыдница... однако, возможно, это и не так.

— Я не знаю, наяву тогда это было или во сне, — задумчиво произнес Винсенте, подыгрывая ей. — Она не называла своего имени.

— То есть ты уже не сможешь ее узнать? — спросила она.

— Я узнаю её из тысячи женщин, — тихо сказал Винсенте. — Она была незабываемой.

— Должна ли я ревновать?

— Совсем нет.

— Она похожа на меня?

Он покачал головой.

— Нет, потому что на ней было меньше одежды, чем сейчас на тебе.

Элиза принялась раздеваться и спустя мгновение предстала перед Винсенте обнаженной.

— А теперь?

— Пожалуй, так у тебя с ней гораздо больше сходства, — согласился он.

Во взгляде Винсенте она увидела огонек, какого уже давно не замечала, и ее сердце забилось чаще.

— Расскажи мне, что произошло между вами, — прошептала она.

— Я лежал в кровати...

— Ты был одет?

— Не думаю.

Элиза принялась раздевать его.

— Скажи, когда я должна буду остановиться.

Винсенте помог ей и, когда снял всю одежду, с торжественным видом произнес:

— Теперь ты можешь остановиться.

— Итак, ты лежал в кровати... это было так?

— Именно так, — согласился он, позволяя ей прижать себя к подушкам. — Она тихо вошла в спальню и прилегла рядом со мной.

— Вот, бесстыдница!

— Да, она оказалась бесстыдницей, — он многозначительно улыбнулся. — Она очень умело сводила меня с ума и отличалась изобретательностью.

— Как неприлично!

— Она совсем не знала, что такое приличие, и мне это нравилось в ней больше всего.

— Что именно она делала?

Винсенте тихо засмеялся:

— Почему бы тебе не поэкспериментировать немного? Я дам знать, если все пойдет как надо.

Элиза рассмеялась вместе с ним, и внезапно их обоих захватил вихрь страсти, чувственности, радости и наслаждения. Когда все закончилось, она припала к его губам с такой нежностью, будто безмолвно говорила ему, что теперь их ждет бесконечное счастье.