Диана Уитни - Семья для Бобби

— А ты не знаешь? — Его загадочный взгляд о чем-то предупреждал ее, но Чесса была слишком охвачена радостью, чтобы заметить, как он озадачен ее вопросом.

Глубоко вздохнув, она откинула голову, глядя на каменистую дорожку.

— Все дороги в холмах выглядят очень привлекательными, но эта местность одна из самых красивых, какие я когда-либо видела.

Ник хмыкнул, но ничего не сказал. Когда они поднялись по склону, вершина холма выровнялась в плоскую площадку, испещренную следами разворачивавшихся машин, усыпанную пустыми бутылками и банками из-под пива. Внизу под обрывом вдалеке виднелась долина с разбросанными по ней фермами и скоплением домов, похожим на город. Чесса подошла к самому краю, захлопав в ладоши от удовольствия:

— Какой великолепный вид!

— Он был таким всегда, — заметил Ник, подходя к ней. У него в голосе послышалось некое странное напряжение. Это привлекло внимание Чессы. Покачиваясь на носках, она осмотрела долину.

Слова сорвались с ее языка сразу, опережая мысль:

— Какая живописная маленькая деревушка!

Внезапно дыхание Ника сбилось.

— Это Уивертон.

Неожиданность этого сообщения погасила улыбку на ее лице. Чесса вздрогнула. Так вот где это находится, внезапно поняла она. Это то самое место встреч тайных любовников, о котором шептались в школьных коридорах и хихикали в комнатах для девочек ее одноклассницы. То самое печально известное место, где ветровые щиты и машины были свидетелями запретных развлечений, где терялась девственность, а бушующие гормоны часто изменяли будущее многих подростков.

И именно здесь опьяневший молодой человек однажды получил удовольствие с девушкой, которую не мог вспомнить.

Она нервно проговорила:

— В дневном свете здесь все выглядит по-другому.

Ник внимательно смотрел на нее.

— Ты явно тут редко бывала.

Она куснула губу, дернула плечом и всмотрелась в даль, узнавая на этот раз и старое красное здание городского магазина, и церковь позади заброшенного амбара, который всегда использовали как клуб.

— Я не была здесь ни с кем, кроме тебя.

Ответ был правдой по сути, точно и правильно составленным. Чессе стало плохо при мысли о том, насколько она преуспела в искусстве уклоняться.

В глазах Ника появилась улыбка, проблеск чисто мужской гордости, когда он услышал, что был единственным, с кем Чесса разделила этот опыт.

— Вот здесь все и началось, — произнес он. В его голосе смешались благоговение и недоверие. — Здесь был зачат наш сын.

Чесса стояла неподвижно, не в силах говорить. Подойдя к ней. Ник обвил ее руками.

— Я хотел вернуться на это место вместе с тобой и спросить тебя кое о чем. — Его дыхание коснулось волос Чессы, потом он развернул ее к себе и всмотрелся ей в глаза с такой настойчивостью, что у нее перехватило дыхание. — Последние недели полностью изменили мою жизнь. Вы изменили ее.

Внезапно его брови тревожно нахмурились.

— Что случилось? — Он прикоснулся к ее щеке, с удивлением глядя на мокрые пальцы. — Ты плачешь?

— Нет, — солгала она, проклиная необходимость обмана. Это разрывало ей сердце. Она больше не могла скрывать тайну, но не могла и открыть ее, чтобы не сломать жизнь двум людям, настолько дорогим ей, что она готова была отдать свою жизнь, только чтобы не повредить им.

Запинаясь, он спросил:

— Я чем-то расстроил тебя?

— Нет, это не ты, — ответила Чесса. — Дело во мне, я…

— Мама, папа! — Быстрое шуршание привлекло ее внимание, и Бобби вылетел на вершину, весь взмокший и красный от бега.

Ник подскочил к ребенку за пару прыжков.

— Что случилось, сынок? Что с тобой?

— Телефон в машине звонил и звонил, — начал объяснять мальчик. — Я подумал, что это может быть важно, — тут он перевел дыхание, — и взял трубку. Я принял сообщение, как ты мне показывал. Я не знал… Я не знал… — Его лицо сморщилось, и Бобби протянул руки в молчаливой мольбе.

Не обращая внимания на Чессу, подбежавшую вслед за ним. Ник опустился на колени, и его глаза оказались на уровне лица Бобби. Он ласково и тепло произнес:

— Ты все сделал правильно. Скажи, что случилось?

— Эта дама… Она велела мне передать… — Голос мальчика затих.

— Передать что?

— Дедушка очень болен.

— Папа? О господи! — воскликнула Чесса в ужасе.

— Нет, мой другой дедушка.

— Другой?..

Чесса ошарашено взглянула на Ника. С его лица быстро сбегала краска. Он не отрывал глаз от лица всхлипывающего ребенка.