Мария Чепурина - Мечта handmade

Интересоваться тем временем было особо нечем. Выдуманные судебные тяжбы были невероятно унылы: разводы, дележ имущества, опека над детьми и всякая подобная скукотень. Некоторые из моих престарелых соседок, впрочем, наблюдали за этим театром весьма увлеченно и даже сочувственно, так, словно речь шла о настоящих историях настоящих людей. В перерывах между сюжетами они обсуждали поведение современной молодежи на примере выдуманных персонажей судилища, делились валидолом и гадали, скоро ли домой. Та, что больше всех хотела сняться и бежала на телестудию прямо с дачи, в каждом перерыве ныла, что ей плохо. В конце концов, беспаспортную бабульку вынесли на носилках два санитара вызванной режиссером «Скорой помощи». Ее преждевременное отбытие вызвало в зрительном зале почти такое же оживление, как появившийся за полчаса до того неожиданный запах дыма. «Сидеть!» – рявкнул режиссер в ответ на взволнованные вопли «Горим!!!» и попытки эвакуироваться. Съемкам судебной программы не мог помешать даже пожар.

Изо всех сюжетов, которые мне пришлось посмотреть, более-менее интересен был только один: молодые супруги, которые развелись через неделю после свадьбы, не могли решить, кому из них достанется совместно нажитое имущество – пара резиновых сапог. Даже не знаю, чем мне понравилась эта история: своей очевидной нелепостью или тем, что роль мужа исполнял молодой человек очень приятной наружности.

«Вот бы это был Овсянкин!» – размечталась я, спускаясь со своего последнего ряда после того, как объявили получасовой перерыв. И почти сразу услышала за спиной голос Бориса. Обернулась – и с радостью поняла, что угадала!

Час спустя мы уже вместе прогуливались по парку. Боря – да, теперь он был для меня просто Боря, ведь актер оказался старше всего на год! – уговорил меня вместе сбежать со скучных съемок. Что и говорить: зеленые глаза Овсянкина, его ласковая улыбка и подкупающее внимание ко мне были гораздо интереснее, чем триста рублей в обмен на потерянный день и стариковское общество!

Боря купил мне мороженое, качал на качелях, рассказывал всякие смешные истории про киносъемки. Подумать только, получалось, что у меня самое настоящее свидание с кавалером – первый раз в жизни! Самое удивительное, что Овсянкин вел себя совершенно свободно, так, словно мы с ним давно знакомы, словно между нами нет огромной разницы, которая разделяет профессионального актера, пускай даже молодого, и девчонку, только мечтающую о сцене. Я поделилась своим удивлением с Борей.

– А разве актеры – это какие-то особенные люди? – улыбнулся он в ответ. – У них что, две головы или пять рук? Какая разница, кто где работает?

Вот это да! У Бориса совершенно не было звездной болезни! А ведь он был довольно известным актером… По крайней мере, его лицо казалось мне очень и очень знакомым. Где же я видела Овсянкина?

– Ты случайно не снимался в сериале «Крутые студенты»?

– Хватит уже говорить о моей работе! – скромно ответил Боря. – Какое все это имеет значение? Давай лучше поговорим о тебе…

Обо мне! Да это же самая интересная тема для разговора, какую только можно представить! И он так мило смутился, ушел от ответа… Значит, действительно снимался в том сериале! Господи, неужели чудо все-таки случилось?! Неужели все это происходит со мной?! Настоящий артист, настоящий кавалер, настоящие ухаживания!

– Кстати, выглядишь классно, – заметил Борис. – Отличное платье. Особенно вышивка. Я таких раньше не видел.

– Конечно, не видел! – ответила я, чувствуя, как щеки розовеют. – Сама сделала!

– Серьезно?

– Ну еще бы!

Все время между получением записки от Бориса и живой встречей с ним я, разумеется, посвятила поискам наряда, подходящего для свидания. Платье мечты разочаровало, «Эдельвейс» опротивел. В любом случае, родители наверняка не дали бы мне денег на очередную шмотку: унижаться и затевать с ними новый скандал ни капельки не хотелось. Оставалось только мечтать об идеальном платье для встречи с актером, и я проводила время, выдумывая его для себя: рисовала в толстой тетради один наряд за другим. Что-то подтирала, изменяла, раскрашивала. Сочиняла к каждой модели подходящую прическу и обувь. А пока водила карандашом по бумаге, успевала выдумать и историю романтического свидания для каждого варианта «себя».

Между тем день съемок приближался, а неотразимого наряда – настоящего, а не нарисованного – у меня так и не было. Ни одна из вещей, в которые я одевалась ежедневно, не подходила: одна слишком старая, другая недостаточно модная, третья обыкновенная, четвертая надоела… Не оставалось ничего другого, как вспомнить пословицу, что «все новое – хорошо забытое старое» и провести ревизию своего шкафа. Тут-то я и отыскала совершенно забытое и почти не ношеное желтое платьице. Сидело оно отлично, смотрелось модно, и туфли, и сумочка подходящие у меня были. Вот только платью явно чего-то не хватало! Слишком простым, слишком «лысым» оно смотрелось. Нужна была какая-то изюминка. «Вышивка бисером!» – подсказал мне внутренний голос.