Людмила Белякова - Сезон любви

Липа отвлеклась от чая и полезла в сумку за рабочим блокнотиком. В это время в кухню, поставив милицейским жезлом полосатый хвост, вошел Кузин кирпично-рыжий кот Тихон. В молодости он был красавцем, позировавшим для фотокалендаря, а сейчас растолстел, сделался брюзглив и не по делу шипуч, царапуч и кусач. В зубах Тихон держал один из фетишей, которые собственноручно изготовлял ему Кузин папа.

Тишка демонстративно положил на пол нечто похожее на большую крысу из свалявшегося искусственного меха и зачем-то, будто живую, придерживая зубами, принялся ее топтать.

– Тишенька, не надо этого делать, – ласково сказала Кузя. – Липа – большая девочка. Она сама понимает, что у тебя нет МК.

– Ага, это на него март наступил.

– У Тишки март не кончается ни-ког-да! Да, Тиш?… А про что конкретно этот твой прохиндей пишет?

– Про что все прохиндеи пишут? Про то, что не делают сами, – что надо жить хорошо и честно, потому что жить хорошо и честно – это честно и хорошо. А жить нечестно и плохо – это плохо и нечестно.

– С этим трудно поспорить, – пожала плечами Кузя, выпроваживая из кухни плюющегося, как перекипевший чайник, кота.

– На то и расчет. Он печатает эти свои измышлизмы в газетках типа «Голос межпланетного унитразума» и подписывает «Доктор Э. В. Рест» – пусть все думают, будто это цитата из иностранной прессы… Пфы! – фыркнула Липа, тоже как кошка. – Я-то этого события не застала, но девчонки-верстальщицы рассказывали, что он как-то разложил газетки с этими своими изысками по всему офису – думал, что народ накинется, чуть ли не в обед вслух читать будет, обсуждать, а потом по домам растащит – детям на ночь вместо сказочки… Ага! А они в корзинках для бумаг оказались! Все до одной! Только что вместо туалетной бумаги в сортире не повесили… Так он от злости нарочно в пятницу зарплату народу не дал – задержал до вторника… Представляешь? Они все только потом догадались.

– Значит, он природный гад, – вздохнула Кузя. – Просто гад.

– Хуже, – ответно вздохнула Липа. – Он придурок с образованием. И ужасно мнительный. Он даже на визитках ударение на фамилии поставил.

– Зачем? – довольно равнодушно спросила Кузя, надевая резиновые перчатки и становясь похожа на патологоанатома из сериала «Си-эс-ай».

– Чтоб не коверкали. А то он прямо из себя выходил – по редакции бегал, руками махал – я не Покóйницкий, я – По-кой-ницкий! А вообще его любимое занятие – говорить гадости одним людям о других. Послушать, как он о своих редакторах отзывался! – Липа безнадежно махнула рукой.

– А что – они плохие?

– Да неважные, если честно. Я сама ему показывала – с какой это такой радости-не вероятности Стефан Цвейг у вас американским писателем сделался? Он в Штатах даже не был ни разу.

– А он чего?

– Ничего. Сделал вид, что не слышал. А что здесь скажешь?

– Тогда понятно, откуда все… Пойдем в комнату, а? Папа с тобой пообщаться хочет. Он потом целую неделю хорошо себя чувствует. Я это четко отмечаю.

– Пошли. Я с хорошими людьми общаться не против.

«Хорошо, что хоть на подружку можно ориентироваться… А то вовсе уйдешь в себя и не вернешься».

«Да, если МК, которая в данном случае означает «материальная катастрофа» еще не наступила, то она наступит в ближайшие месяц-два. С Покойницкого деньги так скоро не слупишь, и даже не потому, что он ни за что не простит мне ухода неявочным порядком, но потому, что у него их просто нет и в ближайший год не будет».

Липа, получив 30 декабря последний куцый гонорар високосного года, демонстративно не осталась на по-кризисному жалковатую редакционную вечеринку, даже не стала объясняться с Покойницким. Завлитотделом робко прошептала у нее над ухом, что главред не против «побеседовать… недолго», получила в ответ змеино-шипливое «Мне ему сказать нечего», настаивать не решилась и сразу же куда-то исчезла.

На редакционном компьютере осталась чертова прорва Липиных материалов – то, что надо было бы остаться на тот дурацкий корпоратив и втихаря, когда все напьются, стереть их, она сообразила уже после, обдумывая страшную месть обманщику, но…

«Теперь внаглую украдет мои идеи и материалы, вставит их в какую-нибудь свою книжонку, рассует мои стишки по другим рекламным газетенкам, точно… Високосный год закончился, но не прекратился. День прибавился, но не удлинился… Одно хорошо – на улице мерзко, но хоть не скользко», – размышляла Липа, плетясь впотьмах от Кузи до метро.

Выдумывать слоганы и рифмовочки вошло в привычку, но пригодится ли этот навык в дальнейшем?… А если пригодится, то когда?!