Ширли Конран - Мужья и любовники

А мужчина на азиатской стороне города все продолжал, водя биноклем, продираться взглядом сквозь толпу мальчишек, продающих жевательную резинку и талисманы от сглаза, пока не обнаружил паром, за одним из столиков которого завтракали три знаменитые женщины.

— Джуди, возникли проблемы, — с места в карьер начал фотограф, встретивший их в Топкапском дворце. — В гареме невозможно снимать, это запрещено.

Люди, лучше знавшие мисс Джордан, обычно не употребляли в разговоре с ней слово «невозможно». Если же все-таки кто-либо допускал такую неосторожность, она, гордо задрав свой маленький носик, отвечала: «Только невозможные люди говорят — невозможно!»

На сей раз Джуди со всей категоричностью заявила:

— Мы должны провести съемку в гареме Статья уже сдана, заголовки согласованы, фотопленка сегодня же вечером отправится в Нью-Йорк, и снимки будут опубликованы в пятницу. — Она обернулась к гиду из Стамбульского туристического бюро. — В чем проблемы?

— Гарем огромен… — начал было тот.

— И неужели там не найдется места, чтобы мы могли сделать несколько кадров? Тем более что с вашим начальством все оговорено.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Фотографировать строжайше запрещено, так как ведутся реставрационные работы.

— И что, нет ни одной доступной комнаты?

— Пожалуйста, поймите меня правильно, мадам. Топкапский дворец — наша национальная гордость, и правительство будет страшно огорчено, если на снимках он предстанет не в лучшем своем виде. К тому же все самые красивые комнаты находятся в той части Топкапского дворца, которая открыта для посещения. Пойдемте, я вам покажу.

— О'кей! Давайте посмотрим! — Взглянув на часы, Джуди быстро прикинула, что времени хватит и на небольшую экскурсию, и на съемку.

— И что, это всегда так? — Санди все еще не хотелось верить, что излучающая сияние и блеск жизнь далекой звезды вблизи оказывается совсем не такой притягательной.

— Да, — ответила Лили. — Ты всегда куда-то спешишь и останавливаешься только в аэропорту. В сущности, ничего не видишь в своей жизни, кроме пыльных гримерок и съемочных павильонов. Ты не можешь сходить на дискотеку, потому что боишься проснуться назавтра с мешками под глазами, не можешь позагорать, иначе в одних кадрах окажешься светлее, чем в других, почти не можешь есть то, что едят все нормальные люди, чтобы не похудеть или не растолстеть. Ну так и что?! В чем, скажи мне, притягательность успеха?

— Девочки, пора готовиться к съемке, — прервала их Джуди. — Будем фотографироваться в столовой султана.

Она провела Лили и Санди в небольшую комнату, стены и потолок которой были украшены позолоченными рельефами с изображением лилий и роз, персиков и гранатов. Фотограф с озабоченным видом изучал показания экспонометра.

— Боюсь, что вся эта буйная флора на фотографиях выйдет размазанной, как овсянка по тарелке.

— Тогда давайте сделаем несколько кадров во дворе возле гарема. Там нормальное освещение, — предложила Джуди.

После того как съемка была закончена и пленка отправлена в аэропорт, Санди с фотографом вернулись во дворец, чтобы еще раз его спокойно осмотреть.

— В конце концов, милая, — заявила Санди, когда они с Лили выходили из сокровищницы султана, — не так уж часто мне доводилось видеть рубин величиной с голубиное яйцо.

Попрощавшись с Санди, Джуди и Лили уселись в автомобиль, с облегчением сбросили с ног туфли и попросили отвезти их на Большой базар.

Когда они уже выходили из машины, изящная сумочка Лили соскользнула с плеча, раскрылась, и все содержимое высыпалось наружу: серебряная мелочь, блеск для губ, письма… Лили стала поспешно запихивать все обратно, но Джуди успела заметить то, что ее страшно взволновало.

— Не спеши, Лили! — Голос Джуди дрожал от гнева. — Он все еще тебе пишет, да?

Лили уже открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала. В конце концов, все, что бы она сейчас ни сказала, будет воспринято как ложь.

А Джуди не могла сдержаться:

— Неужели ты думаешь, что я не узнаю почерк своего любовника, хотя бы и после стольких месяцев?

— Джуди, я не могу заставить Марка не писать мне. Но я не поддерживаю с ним отношений. И у нас с ним никогда ничего не было, ты же знаешь…

— Но он хочет тебя, Лили, не правда ли? А меня он больше не хочет! — Джуди понимала, что ей необходимо остановиться, это было выше ее сил: слишком долго она копила обиды. — Не пытайся уверить меня, будто не знала, что Марк в тебя влюбился тогда, в Нью-Йорке. Не притворяйся, будто тебе неизвестно, какое впечатление ты производишь на мужчин. Ты, Лили, — самый знаменитый секс-символ мира! — Джуди наносила удар по самому уязвимому месту дочери.