Элис Тайтл: Адам и Ева

Джессика улыбнулась и с добродушной насмешкой заметила:

— Какое чувство ответственности! Твой отец — мир праху его — гордился бы тобой, Адам. И я тоже.

— Еще бы. — Адам чувствовал, как начинают гореть щеки. Почему любой женщине он что угодно может наплести, но только не своей бабушке? Ее не проведешь... Адам вздохнул. Что толку вилять? — Ну, куда денешься. Это Пити позвонил и велел мне поднять... э-э... задницу и топать в денверский универмаг, а то там вот-вот разразится забастовка. У меня голова с похмелья раскалывается, я как выжатый лимон, а мне, видите ли, надо идти встречаться с профсоюзным боссом, да еще бабой, и вести переговоры о том, в чем я разбираюсь как свинья в апельсинах.

— Не сомневаюсь, все у тебя отлично получится, Адам. Тебе это даже покажется замечательным развлечением.

— О, Адам!.. Я потрясена. Гениальная идея. Нет, правда здорово, — проговорила Иона. — Большое празднество после работы. А мы здесь, в клубе, напрасно переживали, что ты перевернул очередной лист книги своей жизни и из первого плейбоя Денвера превратился в трудягу.

В голубых глазах Адама сверкнули искорки.

— Пока я пребываю в раю, обойдусь без фигового листа.

Иона рассмеялась.

— Ты неисправим, Адам, но восхитителен. Жаль, что мы такие старинные друзья, — со вздохом продолжала Иона. — Хотя, впрочем, я никогда не была в твоем списке, — лукаво добавила она.

Иона Пул, очаровательная тридцатичетырехлетняя блондинка, дочь Роберта Пула, главы «Пул индастриз», была давней приятельницей Адама — еще со школьных времен. Уютно устроившись в огненно-оранжевом вращающемся кресле за столом красного дерева в конторе Питера Форчэна, она слегка поворачивалась туда-сюда.

Сидевший во главе стола Адам осклабился.

— И представь себе, еще пару дней тому назад я уж было совсем загрустил, решив, что жизнь — это тяжкий труд без просвета для развлечений.

— Что и говорить, свою часть работы ты выполнил: ведь выслушивать все это бесконечное нытье — такого и врагу не пожелаешь, дорогой. И намотай себе на ус: Адаму Форчэну противопоказано работать. Иначе он превращается в зануду, — подначивала его Иона тоном профессионального провокатора.

Адам разразился хохотом.

— Надеюсь, нам это не грозит, как ты думаешь?

По лицу Дугласа Уэлша, менеджера денверского отделения сети универмагов Форчэнов, нельзя было сказать, что он сам не свой от радости. Он не сомневался, что, будь Питер Форчэн в городе, этой безумной затеи Адама не было бы и в помине. В то же время он отлично понимал, что для Адама он не указ. Даже Келлехеру, управляющему более высокого ранга, это было не по зубам.

— Расслабьтесь, Дуг, — успокаивал его Адам, обворожительно улыбаясь. — Все убытки я беру на себя. Но не забывайте, что мои друзья — люди вполне порядочные, и я голову даю на отсечение, что по окончании вечеринки на мебели не будет ни царапинки.

— Но разве не разумнее было бы... провести это мероприятие... э-э... в более приличном месте? — выдавил из себя Уэлш, но, взглянув в сверкнувшие глаза Адама, сразу пожалел о сказанном. Лучше бы ему попридержать язык. На свете не было ничего более ненавистного для Адама, чем приличия. Дуглас Уэлш собственными руками забил гвоздь в свой гроб.

— А теперь слушайте, Дуг. После закрытия магазина придут люди, которых я вызвал. Они очистят отдел «Мебель» для музыкантов и танцев: ну, как полагается, уберут дорогую мебель и расставят диваны и стулья, чтобы было где сидеть

— Но ведь все эти вещи для продажи, мистер Форчэн. То есть я хочу сказать, что нельзя будет сбыть попорченные вещи в магазине Форчэнов. — Физиономия Уэлша пошла пятнами.

Однако этим Адама было не пронять. Он добродушно похлопал менеджера по спине.

— Спасибо, Дуг. Вы мне подали отличную идею. Мы можем устроить большую распродажу вещей с существенной уценкой — распродажу вещей, пострадавших от вечеринки, — прямо здесь, завтра же.

— Распродажу... вещей... пострадавших... от вечеринки? — без всякого энтузиазма промямлил Уэлш. — О, мистер Форчэн, мне не кажется, что это такая уж блестящая идея. — Про себя Уэлш подумал: чем меньше будет слухов о пресловутой вечеринке, тем лучше. Хотя Уэлш смирился с мыслью, что помешать безрассудной затее Адама Форчэна не в силах, он не сомневался, что расхлебывать кашу, заваренную старшим Форчэном, придется ему, Уэлшу, и все шишки все равно посыплются на него...

К девяти вечера в пятницу отдел «Мебель» в универмаге Форчэнов украсили гирлянды разноцветных воздушных шаров, а в воздухе носились пикантные ароматы гусиного паштета и прочих деликатесов, доставленных из гастрономического отдела магазина. Адам осуществлял свой план по поднятию морального духа обслуживающего персонала путем всеобщего их охвата веселой вечеринкой. А дабы придать окончательный лоск событию и способствовать преодолению классовых барьеров, он пригласил своих друзей.