Ирина Градова - Венок из одуванчиков

– Жалеешь? – полюбопытствовал Леня.

– Поначалу жалел. И очень. А потом – отболело, – признался Игорь. – По большому счету, как выяснилось, нас с ней ничего не связывало. Интересов общих не было… Да не это главное… Когда живешь рядом с человеком, с любимым человеком, хочется, чтобы он тебя слушал. Ну, если не понимал, то хотя бы пытался понять… А мы друг друга не слышали, не видели и не понимали… Вот в чем дело…

Яна грустно улыбнулась. Дефицит понимания – как это знакомо… А все-таки этот Игорь, хоть и не похож на Лиса, очень приятный человек. Странно, что она так легко забыла об их встрече… Хотя – чего тут странного? Стоит ей увидеть своего «призрачного» возлюбленного, как она мгновенно прячется в свой одуванчиковый мирок, где никому другому нет места…

– Вы, ребята, конечно, меня удивили… – пробормотал Игорь, выслушав сбивчивое повествование Яны, в которое периодически вторгался Ленечка, чьи наивные глаза то и дело красноречиво распахивались, словно их обладатель пытался избавиться от соринок, попавших в оба глаза одновременно. – Я много всякого слышал, но такого мне еще никто не рассказывал…

– Думаешь, мы тебе лапшу на уши вешаем? – поинтересовалась Яна. – Ну какой в этом смысл, сам подумай? Хотя, может, ты и прав… Вдруг мы у тебя картину выманим, а потом толкнем ее втридорога какому-нибудь коллекционеру…

– Ха, – натянуто улыбнулся Игорь. – Даже если бы вы и были такими корыстными гадами – какими я, между прочим, вас не считаю, – вам бы все равно это не удалось. Эту картину, во всяком случае, так папа рассказывал, утащила после похорон моя бабка. Она же – племянница того Лунина, о котором вы говорите. Ирина Александровна, бабка моя, дядю очень любила, гордилась им. Потому и сохранила свою фамилию, когда замуж вышла. И отец мой поэтому Луниным стал, а так мог бы быть Нефедовым… По идее, картина должна была остаться у Юлии Луниной, жены Игоря Сергеевича. Но Ирина Александровна – она тогда была еще совсем молодой – решила по-другому и утащила эту картину тайком, пока все были заняты разговорами о покойном. Она долго ее прятала, пока на нее не наткнулся мой прадед, Александр Сергеевич.

Он, конечно, мог бы отдать ее своей невестке, но к тому времени Юлия Михайловна тоже на тот свет отправилась. Так что картина осталась в семье. И все было с ней вроде как хорошо, пока она к моему отцу не попала. Папа повесил ее на стенку, прямо над кроватью, и тут началось… Начал Андрей Петрович страдать лунатизмом: то по комнатам во сне бродил, то по подъезду разгуливал… Кончилось дело тем, что вышел на улицу, как есть, в пижаме и босиком… Мало того, он зачем-то в этой пижаме за хлебом поперся… В общем, через неделю он, как мама говорит, разве не седой ходил. Похудел на пять килограммов, осунулся. Она начала пытать его, что к чему, а он ей и говорит: «Продавать эту картину надо к чертовой матери, это все из-за нее». Она говорит: «При чем тут картина, тебе к психиатру надо». Тут он ей и рассказал, что все, что ему снится, точь-в-точь наяву и происходит. Ну, мама ему, естественно, не поверила, к психиатру потащила. Тот понаходил у него каких-то расстройств, таблеток прописал. Ничего не помогло. Пришлось матери отцу уступить – картину сняли, бумажечкой обернули и продали через несколько дней за бесценок. Вот такая история…

– И после этого ты еще сомневаешься? – выкатил глаза Ленечка и нервно одернул футболку. – Сам же знаешь, какие чудеса из-за нее творились…

– Лень, ты пойми меня правильно, – серьезно посмотрел на него Игорь. – Я же не говорю, что вы жулики или шарлатаны. Просто я даже своему отцу не очень верил, когда об этом узнал… Думал, ну мало ли, психическое расстройство, фобия, всякое же бывает… Меня шесть лет на физмате учили, что чудес не бывает. Я не знаю, почему так случилось, но должно быть этому разумное объяснение… Может быть, у вас – массовые галлюцинации… А может, тут – геопатогенная зона какая-нибудь. Вам надо было с этим в какую-нибудь программу типа «Ты – экстрасенс» обращаться, а не ко мне…

Яна затушила недокуренную сигарету, поднялась со стула и решительно направилась к кабинету.

– Сам сейчас все увидишь, – на ходу бросила она.

В кабинете было пусто, но на сей раз Яна не собиралась так просто сдаваться.

– Тебе придется показать себя, – сообщила она письменному столу. – Иначе он не поверит, и мы никогда ничего не найдем. И потом, он все-таки родня тебе, Лис…

Стул за письменным столом по-прежнему пустовал, но Яна почувствовала, что ее услышали.