Анастасия Рул - Поверь мне...

— Вы… что, в конце концов, происходит?

— Думаю, вы просто пришли отомстить за своего брата, верно? Узнали, наконец-то, кто же засадил его за решетку, и пришли добить меня? Марина, как рыба, стояла и то открывала рот, то закрывала. Николай Владимирович устало вздохнул. Он медленно взял костыли и поплелся к кровати. Тяжело дыша, он присел рядом с онемевшей Мариной. Он накрыл старческой ладонью ее руку, и тихо забормотал:

— Я ведь очень сильно виноват перед вами и вашим братом. Искалечил всю жизнь молодому парню. Я все удивляюсь, как это я до сих пор не умер? Да за мои грехи мне давно уже пора отправится в ад. Марина вырвала руку, отошла к окну и с ужасом уставилась на старика. Что он говорит?

— Рано или поздно вы бы все равно пришли ко мне. Нашли бы меня.

— За что? — вдруг ожила Марина, с горечью глядя в выцветившиеся глаза. — почему?

— Как я тогда был уверен, за попытку изнасилования моей дочери и убийство человека, который был мне как сын.

— Вашей дочери? Старик нахмурился:

— Вы что, не знаете разве, что ваш брат пытался изнасиловать мою дочь?

Его дочь? Марина вдруг вспомнила, как тогда, на шахматном турнире, Слава будто окаменел, твердя, как безумный, что увидел призрака. Так он увидел тогда Ольгу? Увидел, и узнал? Марина почувствовала, как в голове рождается ноющая боль. Ольга?

— Тогда зачем вы пришли? — как сквозь туман донесся до нее вопрос отца Ольги. Марина молчала, потерявшись на секунду. Старик вдруг усмехнулся:

— Позвольте мне за вас продолжить. Вы хотели узнать, где находится наворованный мною капитал за все десять лет?

Марина смотрела на разачарованного в жизни старика и совсем перестала что-либо понимать.

— Милая моя, а никакого капитала нет. К вашей радости я беден, как церковная мышь. Он развел руками из стороны в сторону. Марина как загипнотизированная наблюдала за растущей дыркой на дряхлом халате.

— Как же так?

— Позвольте вам кое-что сказать. И, надеюсь, после моих слов вы навсегда исчезните из моей жизни. Я ненавидел вашего брата за то, что он сделал с близкими мне людьми. Я думал, что он убил Константина, которого я хотел поставить на место себя, я думал, что он пытался изнасиловать мою девочку. И ненавидел его все десять лет, что он сидел. Представляете, после той истории я лет десять никого не замечал. Я люблю свою дочь. Ее мать умерла после родов, и она — единственное, что есть в моей жизни. Лишь год назад мне пришлось поменять свою точку зрения. Я узнал, кто воровал из под носа у меня деньги. Мне пришлось срочно продать свой пакет акций и просто скрыться, иначе… Я слишком люблю свою дочь, чтобы рисковать. После того, как я поймал вора, мне открыли, что произошло тогда, двенадцать лет назад. Я не могу вам рассказать этого. Еще раз повторю, не могу рассказать, потому что я слишком дорожу своей единственной дочерью. Но в одном я совершенно уверен, что ваш брат не был причастен к той истории. Лишь только как свидетель. У Марины нервно задергался правый глаз. Она поняла, что ей срочно надо выйти отсюда. Иначе, она просто сойдет с ума от информации, что дал ее старый дед. Как пьяная, она направилась к выходу. Но, будто что-то вспомнив, обернулась:

— Я… — с непонятной злостью она увидела на глазах у старика слезы. Он плачет, понимаешь ли! Он сожалеет! А то, что он сгубил жизнь ее брата, это ничего, это так, всего лишь сожаление! Марина попыталась подавить ненависть к этому ссохшемуся от времени старику. Как все нелепо! — А вы не плачьте, не надо. Поздно уже слезы глотать. Вот вы сломали жизнь моего брата ради своей дочери. А где же она? Почему броисла вас в этой нищите? Николай Владимирович вздрогнул всем телом:

— Именно для того, чтобы жил я, и жила она, Ольга не должна знать, где я. Она не знает этого. Марина бессильно сжала кулаки, и, удержав горькие слова, вышла из палаты.

— Вот так мы и решили поженится, тем более, что Иришка обеми руками за такого папу! — глупо улыбаясь, как все влюбленные, проясняла Лена ситуацию своему брату. Был поздний вечер. В гостиной находилось пятеро человек. Иришка пыталась что-то сыграть на фортепиано, едва доставая ногами до педалей инструмента. Слава сидел в кресле и, несводя счастливого взгляда с Лены, медленно пил молдавское вино. Марина, хмурая, как серое, дождливое небо, стояла у окна. Погруженная в свои мысли, она даже не притронулась к бокалу с вином. Сергей сидел за столом, нервно барабаня пальцами по столу. Такой же хмурый, как и Марина. Его сестра, опьяневшая от счастья, совсем не замечала озобоченного настроения Сергея. Тот с трудом выдавил улыбку: