Марина Порошина - Майне либе Лизхен

– Если бы ты знал, чем я по утрам занималась в девятнадцать лет, ты бы очень удивился, – назидательно сообщила Ба. – Всем почему-то кажется, что мир начинается именно с них, и никому так по утрам спать не хотелось, как им.

– Оп-па! Чем ты занималась в девятнадцать лет? Очень-очень интересно! Всегда обещаешь и никогда не рассказываешь, – Левушка с заинтересованным видом повернулся на бок и подпер щеку ладонью. – Расскажи – встану.

– Встанешь – расскажу, – в тон ему ответила Ба.

Левушка, морщась, частично выкопал себя из-под теплого одеяла, уселся, нашарил на полу холодные тапки и только потом окончательно расстался с милой сердцу нагретой постелью. Чтобы согреться, он помахал руками и, не достигнув желаемого результата, напялил прямо на голое тело старенький застиранный свитер.

– Ну? – поторопил он.

– Когда мне было девятнадцать лет, – многообещающе начала Ба, – я по утрам не только делала зарядку, но и обливалась холодной водой. И, между прочим, ты…

– Фигушки! – испуганно воскликнул Левушка. – Не дождешься! Еще неизвестно, как влияет на химические процессы в организме такой выброс адреналина. По мне, так вреда больше.

– Ну, нет так нет, – покладисто согласилась Ба, довольная уже тем, что Левушка изъят из постели без особых проблем. Бывало, что ее усилия не увенчивались успехом и внук, пробормотав что-то вроде «первой парой доврачебка… а мне плевать!», падал обратно в кровать и засыпал сном младенца. – Давай зарядку делать.

Минут десять они делали зарядку – Левушка стоя на ковре, а Ба сидя на стуле – и ревниво наблюдали друг за другом. У них была давняя договоренность: Левушка добросовестно делает вместе с Ба зарядку, а она вместе с ним, так и быть, завтракает. Оба прекрасно понимали, что в добровольном порядке Левушка и рукой не взмахнет, а Ба без его присмотра на завтрак ограничится чашкой крепкого кофе и сигаретой. Взаимная выгода была налицо, и договоренность оба старались соблюдать… по мере возможности.

Завтраком оба тоже остались довольны: на сей раз не было, безусловно, полезной овсяной каши, а был гораздо менее полезный омлет с кусочками хлеба, но иногда Ба позволяла себе маленькие вольности. По телевизору две тощие длинноволосые модели делали вид, что занимаются аэробикой, а Левушка старательно делал вид, что его вовсе не волнуют их длинные ножки, туго обтянутые попки и все прочее, чем откровенно любовался оператор, злоупотребляя крупными планами в неожиданных ракурсах.

– Вот странно, запах кофе люблю, а сам кофе мне по барабану, – предпринял Левушка самоотвлекающий маневр.

– Нет такого выражения – «по барабану», следи за своей речью, – назидательно ответила Ба. – Просто ты маленький еще и ничего в жизни не понимаешь.

Зажмурившись от удовольствия, она сделала первый, самый вкусный глоток из большой белой чашки с надписью «I love coffee». Кружку подарил Левушка, поэтому день всегда начинался с нее.

– И витамины выпей, а то опять забудешь. Память хуже, чем у меня.

–  А ты таблетки пила? Странная у тебя память, – поддел Ба Левушка. – Про мои витамины помнишь, а про свои таблетки – нет. Давай пей, чтобы я видел, а то я тебя знаю.

–  Не пила и не буду. У меня от них голова кружится. Ты сам видел, сколько там противопоказаний. И потом, нельзя запивать таблетки кофе, а без кофе я не могу…

–  Опять за свое?!

–  Я тебе сто раз объясняла: в моем возрасте организму уже не надо помогать. Ему надо не мешать, он старый и мудрый, он сам справится… возможно. Шансы, во всяком случае, есть. А твоя химия его дезориентирует. И потом, современная фармацевтика – это чистый бизнес, я его поддерживать не желаю. – И Ба, вздохнув от переполняющих ее приятных чувств, отдалась наслаждению кофе.

Левушка открыл было рот, чтобы ввязаться в дискуссию – отношение Ба к лекарствам возмущало его до глубины души. Подумать только – пройдя всю войну врачом в госпитале и до семидесяти лет проработав в районной больнице терапевтом, она на старости лет сохранила веру только в антибиотики. Ну и в полезные вещи вроде перекиси водорода и зеленки. А студент-второкурсник фармацевтического факультета медицинской академии Левушка, напротив, почитал фармацевтику своим будущим призванием и ревниво следил за всеми новинками в данной области, но обратить в свою веру Ба у него никак не получалось. Вообще, они могли препираться по этому поводу до бесконечности, но на этот раз спора не вышло. Ба, поглощенная процессом кофепития, замахала на него рукой и показала на часы.