Рода Лермэн - Ночи в раю

— Не убивай меня. Пожалуйста, не убивай меня.

— Убивать тебя?

— Я стою денег. Живая, конечно, не мертвая. За мертвую не дадут ни цента. Моя страховка еще не выплачена. Но, клянусь, если ты оставишь меня… в живых, ты не пожалеешь. Я…

— Черт побери, я не собираюсь убивать тебя. Я очень стараюсь не сделать тебе больно.

Она боялась позволить себе расслабиться. К своему удивлению, она опять услышала свой голос:

— Кто ты?

— Я спросил первым. И… — Она бы могла поклясться, что, судя по интонации, незнакомец улыбается. — И ведь именно ты просишь о снисхождении.

Она, молча пыталась разжать занемевшие пальцы. Если бы только он убрал этот отвратительный фонарик! Тогда она смогла бы сосредоточиться и вернуть себе некое подобие достоинства и мужества.

— Черт побери, кто ты? Отвечай сейчас же! — требовал он.

Железные пальцы крепко сжали ее запястья. Она стиснула зубы от пронзившей боли, осознавая, какая грозная сила удерживает ее.

— Элекси Джордан.

— Неправда.

Он так уверенно это произнес, что на мгновение она сама усомнилась в своих словах.

— И все-таки это так.

Незнакомец отодвинулся. Больше не было теплоты прикосновения мускулистого тела, он встал на ноги.

— Элекси Джордан приедет не раньше завтрашнего дня. Кто ты? Говори правду, или я вызову полицию.

— Полицию?

— Конечно. Ты нарушаешь чужое право владения.

— Это ты нарушаешь.

— Давай вызовем полицию и выясним.

— Да, давай так и сделаем.

Он шел за ней, подталкивая вперед. К счастью, он убрал фонарь от ее лица и светил им на пол, Элекси опять погрузилась в темноту. Она попыталась вырвать свою руку в тот момент, когда отблески огня осветили мрачную гостиную, покрытую пылью и паутиной, диван и стулья, едва различимые в темноте.

Он вывернул ее руку. От боли она вскрикнула, а затем разразилась длинной серией проклятий. Чуть не рыдая, Элекси была готова, и смеяться, и плакать.

— Если я не ослышался, то недавно ты просила меня не убивать тебя?

Она замолчала, отпрянула от этого неизвестного мужчины, скрывавшегося в темноте. Сердце колотилось с бешеной скоростью, она ощущала его яростную пульсацию и одновременно слышала медленное биение его сердца — так близко они стояли друг к другу.

Элекси все еще не видела лица незнакомца — был ли он молод или стар, были ли у него глаза голубыми или серыми. Она знала, что никогда не забудет его голоса, и ни с каким другим не перепутает. Низкое грубое звучание, почти настоящий баритон. Спокойный и тихий голос, отдающий команды.

Она могла рассчитывать только на его милость. И забыла об этом, поддалась гневу. И теперь…

— Чего ты хочешь? — прошептала она, облизывая губы.

Она шумно вздохнула, когда незнакомец приподнял ее, и очутилась на пыльном диване, прежде чем смогла выразить свой протест. Он опустился на стул напротив нее. Неяркий свет фонарика осветил ее сумочку, оказавшуюся в его руках. Ей пришла в голову мысль, убежать, но это было невозможно. Незнакомец небрежно развалился на стуле и рылся в ее сумочке. Она была уверена, что он сорвется со скоростью ветра, стоит ей только сделать попытку встать.

Элекси откашлялась. Слава Богу! Его интересовал бумажник, а не ее тело. Но, несмотря на только что пережитый страх, она почувствовала себя оскорбленной.

— Нельзя…

Ее голос угас, она почувствовала на себе его взгляд: требовательный, презрительный… довольный?

— Пять тюбиков губной помады, кисточка, расческа, карандаш, еще помада, компактная пудра, бумажная салфетка, еще помада. Ага! Наконец-то бумажник. А ты, и правда… Элекси Джордан.

Жужжание фонарика приблизилось к ее лицу. Элекси закусила губу и покраснела, сама не понимая почему. Если он собирался ее убить, то ей не следовало краснеть перед лицом убийцы. Но ведь он сказал, что не хочет причинить ей вреда и даже хотел вызвать полицию!

— Пожалуйста, — снова попросила она.

Он молчал. Свет продолжал безжалостно высвечивать из темноты черты лица Элекси.

Рассмотрев ее в потоке резкого света, Рекс пришел к выводу, что девушка выглядела так, словно вышла из сказки или из древнего предания. Он не заметил, что глаза ее все еще переполнял ужас. Они были невероятно зелеными и широко распахнутыми. Пряди волос выбились из пучка, когда-то аккуратно заколотого, и волосы горели, как настоящие золотые нити. Они не были ярко-рыжими или тусклыми, они были золотистыми и обрамляли нежное лицо с классически правильными чертами — само совершенство. Высокие, прекрасно очерченные скулы, маленький прямой нос, небольшой решительный подбородок, красиво изогнутые брови. Даже, несмотря на свой растрепанный вид, девушка была ослепительно красива. От ее красоты захватывало дух. Эта женщина притягивала к себе сердце, чувства, разум…