Памела Кент - Мужчина, который вернулся

Кент Памела. К33 Мужчина, который вернулся: Роман / Пер. с англ. A.A. Никоненко. — М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2002. — 190 с. — (Цветы любви).

Оригинал: Pamela Kent «The Man Who Came Back», 1967

ISBN 5-227-01689-5

Переводчик: Никоненко А.А.

Харриет отложила вязанье и подошла к окну. Небо прояснилось, дождь кончился. Отправиться на прогулку в предзакатных сумерках или подняться к себе в комнату и разобрать ящики комода?

Хотя ящики и так в образцовом порядке: Харриет от природы аккуратна, зато найдет себе хоть какое-то дело. Ей необходимо сейчас чем-то заняться.

Девушка взглянула на свою сводную сестру, которая в картинной позе возлежала на полосатой кушетке времен Регентства и старательно притворялась, что ее нервы в полном расстройстве. Будь это правдой, никто бы не удивился, так как совсем недавно она перенесла страшный удар. Во время отдыха на итальянской вилле тетки ее мужа тот внезапно заболел и умер раньше, чем удалось понять, Что, собственно, с ним происходит. Гэй стала вдовой.

Она, веселая, беззаботная по натуре, вернулась в Англию ошеломленной и подавленной, и знакомые при встрече удивленно восклицали, увидев произошедшую с ней перемену. Белая как мел, испуганная, утратившая былую независимость, она покорно подчинялась любому доброхоту, на чьем плече могла выплакаться.

Самым удобным плечо оказалось у Харриет — единственной по-настоящему близкой родственницы Гэй, которая встретила сестру в аэропорту и высказала все пришедшие на ум слова сочувствия и утешения, а Гэй в ответ прижалась к ней, как потерянная и испуганная девочка.

Но, несмотря на шок от утраты, Гэй продумала свой траур до мелочей: черный жакет и перчатки, туфли, шляпа, сумочка. Этот цвет так шел ей, что Харриет не удивило горячее сочувствие, проявляемое к бедняжке всеми пассажирами самолета, — даже после посадки они не спешили расставаться с несчастной молоденькой вдовой, толпились вокруг, давали советы, предлагали помощь и всяческую поддержку; одна леди даже изъявила готовность пригласить Гэй в свою лондонскую квартиру в случае, если та не в силах немедленно отправиться на север. В особенности же расчувствовались мужчины.

Гэй кротко смотрела на утешителей запавшими фиалковыми глазами и улыбалась улыбкой, трогавшей до глубины души утешителей мужского пола. Узкой ручкой в черной перчатке она прятала под шикарной шляпкой золотые локоны, благодаря каждого срывающимся, чуть хриплым голосом.

Все будет в полном порядке, сказала она, ведь с ней ее сестра Харриет.

Харриет присоединилась к Гэй как раз вовремя, чтобы увидеть, как преуспевающий на вид бизнесмен с пепельно-стальными волосами и ожидающим его перед зданием аэропорта пепельно-стальным «роллс-ройсом» склонился над ее рукой и почти благоговейно поцеловал. Харриет почти готова была поклясться, что, напоминая Гэй свой номер телефона, он прослезился. Второй мужчина, помоложе, тоже не скрывал явных признаков волнения. Гэй попросила Харриет запомнить и его телефонный номер.

«Чтобы она смогла поблагодарить его за великодушие, когда почувствует себя в силах это сделать», — предусмотрительно заметила Гэй.

Путь на север был проделан в таких же «доспехах» из доброжелателей и сочувствующих. Муж Гэй, Брюс Эрншо, незадолго до смерти унаследовал большое поместье и щедрый довесок к своим доходам, поэтому дорога не осложнялась нехваткой средств и необходимостью ограничивать траты.

Они ехали одни в купе вагона первого класса; добравшись до конечного пункта железнодорожного путешествия, пересели в длинный автомобиль с шофером и оставшуюся дорогу до деревушки Фалез провели в удобных подушках на заднем сиденье. В тихой дымке осеннего дня Фалез выглядела исключительно мирно и исключительно красиво; во всяком случае, Харриет была восхищена пейзажем окрестностей.

Гэй с помощью экономки поднялась по лестнице и в этот вечер больше не появлялась на людях. Собственно, она не покидала спальни еще несколько дней, поскольку местный врач Филип Дрю выразил мнение, что пациентке нужен покой и отдых. Но Харриет, если бы спросили ее мнение, не согласилась бы с предписанием «полного покоя и отдыха». Отдых, пожалуй, возможен, но только не покой, ведь, кроме всего прочего, Гэй потрясена внезапностью смерти мужа, и главное, что ей нужно, — отвлечься.

Гэй следовало избавиться от преследующих ее мыслей и воспоминаний о печальном событии, произошедшем в Италии. Сестра никогда не делала вид, что безумно любит мужа, и еще совсем недавно супруги договорились разъехаться по взаимному согласию. Поэтому Гэй уж ни в коем случае не была убита горем, об этом просто не могло быть и речи.