Эмма Ричмонд: За тридевять земель

Он обернулся, приподнял одну бровь, выражая удивление. Он удивился обычной любезности с ее стороны. Ей захотелось плакать. Она когда-нибудь сможет измениться? Вести себя по-человечески, хотя бы с людьми, которые ее еще не знают?

— Ну, так вы будете кофе или нет? — спросила она.

— Спасибо. Я предпочитаю черный без всего.

Она отправилась готовить кофе.

Твоя вина, Абби. Да. Но он тоже не захотел упростить ситуацию. Если бы она была наивной простушкой, он бы издевался над ней, а она бы только смущалась.

Хмурясь, она приготовила кофе и понесла в кабинет.

Половина книг была вытащена из шкафа и в беспорядке разбросана по столу. Сэм же рассматривал какую-то карту.

— Я надеюсь, вы поставите все потом назад, — сказала она, освобождая на столе место для кружки.

Он не потрудился ответить. Обиделся, наверное. Но по ей самой непонятным причинам ей хотелось позлить его. Наверное, потому что он сидел за столом ее отца, потому что был чужаком, потому что у него были голубые глаза. Она ткнула тонким пальцем в точку на карте и произнесла:

— Севастополь. Здесь было сражение.

Он взглянул на нее, и электрический ток снова пробежал между ними.

Удивленная, она снова уставилась в карту, лихорадочно подыскивая, что бы сказать.

— Это ужасно, что все занимаются только ролью англичан в Крымской войне, а не ее причинами. А ведь все началось со ссоры России и Франции по поводу Палестины.

— И фактически, — добавил он мягко, — Турция завоевала Молдавию.

— Да.

Ей нужно было уйти.

— Вы очень внимательны, — продолжал он тем же мягким, завораживающим голосом.

— О, я всегда внимательна, — услышала она свои слова. — Только не всегда люди замечают это. Надеюсь, вам понравится кофе.

Не дожидаясь ответа, она вышла. Он последовал за ней.

Сердце учащенно билось в груди, плечи напряглись, она ускорила шаг.

— У вас есть любовник?

Шокированная, она сделала глубокий вдох, но не замедлила шага.

— Нет, — удалось ей выдавить из себя. — А у вас?

— Нет. Вы забыли печенье.

Она остановилась.

— Извините?

— Печенье, — повторил он. — Ваша мать всегда давала мне печенье.

— Неужели? — сказала она, чувствуя себя полной идиоткой. — Как мило с ее стороны!

Повернувшись, она увидела, как он открыл буфет и достал хрустящее шоколадное печенье. Открыл пакет и протянул ей. Она отрицательно покачала головой. Не отводя глаз от ее лица, он медленно достал печенье и начал его есть. Она не могла оторвать взгляд от его рта. Маленькая крошка прилипла к его нижней губе, и Абби, задрожав, отвела взгляд.

— Это можно устроить, — сказал он мягко.

Сердце билось как птица в клетке. Нервы были на пределе. Не пытаясь делать вид, что не расслышала, она покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Почему? Я вас волную.

— Вы привлекательный мужчина, — согласилась она — и не могла поверить, что ее голос не дрожал. Никто никогда не говорил с ней так. Даже Питер. Может, у него тоже есть маска? — вдруг подумала она.

Сделав глубокий вдох, она повернулась — и никого не увидела. Он ушел. Она застонала. «Это можно устроить». Устроить что? Поцелуй?

Нет. Приказав себе перестать думать о нем, она пошла посмотреть почту. Но весь остаток дня ее мучали сомнения.

Следующий день был еще хуже. Во всяком случае, для нее. Может, потому, что она провела полночи, думая о нем. И почему она чувствовала, что просто принести кофе и печенье требовало огромной смелости от нее?

Заглянув в кабинет через распахнутую дверь, она обнаружила его стоящим у шкафа. Он просто перебирал корешки книг.

Она бросила взгляд на его широкую спину и повернулась, чтобы уйти.

— Я думаю, он много путешествовал, — сказал он, не оборачиваясь.

— Мой отец? Я не знаю, — откликнулась она. — Разумеется, он был в России.

— Наверное, до вашего рождения?

Не понимая, к чему он ведет разговор, она бросила:

— Может быть. Я знаю очень мало о его молодости.

Все еще не оборачиваясь, он продолжил изучение шкафа.

— Он был юрисконсультом, не так ли?

— Да. Который спекулировал на бирже, а потом оказался по уши в долгах.

— Сколько ему было лет, когда он умер?

— Шестьдесят два. Это помогает вашему исследованию? Изучение его прошлого?

— Спасибо за кофе.

— И печенье, — добавила она, выходя. — Не забудьте печенье.

К чему все это? Взвинченная, она вернулась на кухню. Слишком много людей в последнее время интересовались ее отцом. Только Сэма Тернера в этом списке не хватало! Как мог такой аккуратный, добрый, заботливый человек, как ее отец, оставить дела в таком беспорядке? Конечно, он не предполагал, что у него случится инфаркт. Но он никогда не был дураком. Потом это странное письмо с инструкциями, кому его доставить. В Гибралтар. Она надеялась, что это не касается долгов. Но что это тогда могло быть? Она подождет, пока дом не будет продан, а потом отправится в Гибралтар.