Елена Булганова - Первый жених страны

Она пыталась представить Олесю Марченко в школьные годы. Какая она была? Наверно, как все дети военных в ту доперестроечную эпоху, немного заносчива и высокомерна. Хорошо одевалась, была не похожа на остальных девчонок хотя бы потому, что несла на себе отпечаток других мест и нравов. За это приходилось платить отсутствием подруг, необходимостью постоянно приспосабливаться к новому коллективу. Приспосабливаться к новым учителям. Интересно, не вскружила ли ей голову непрерывная череда провинциальных поклонников? Сумела ли потом, после школы, выбрать одного единственного? Узнать бы…

Где-то в недрах дорожной сумки зазвонил и затрясся телефон. Сонная Олеся вяло порылась в вещах, поднесла его к уху и вздрогнула, услышав такой знакомый голос:

– Ты уже в пути, Леся?

– Нет, – пробормотала Олеся. Потом глянула в окно, на поплывшие мимо вокзальные постройки и поправилась: – Да, едем.

Странно, но в кафе она совсем почти не волновалась. А теперь просто зуб на зуб не попадал, слова вылетали скомканные, а Женин голос почти заглушала бешеная пульсация крови в правом ухе. Олеся переместила телефон, но ситуация не исправилась.

– А я сейчас вернулся домой и отыскал фотографию нашего класса. Помнишь, мы все фотографировались, когда собирались в поход?

«О боже!» – подумала Олеся. И снова ответила:

– Да.

Дорохов молчал. Наверно, сказал, что хотел, и теперь считал тему их знакомства исчерпанной до донышка. А может, ждал, что и Олеся ответно что-нибудь припомнит. Но у нее сейчас не было сил ломать комедию. И Олеся уже собиралась попрощаться, когда он снова заговорил:

– Знаешь, Леся, я сегодня понял одну вещь. Хочешь скажу?

– Скажи.

– Может, это звучит смешно, но я стал тем, кем стал, только по твоей милости. Я ведь и думать не думал о том, чтобы стать артистом. Родители мои мечтали, чтобы я получил серьезное высшее образование, как минимум в университете. А когда твоя семья уехала из нашего города, я стал думать: как мне отыскать тебя? Ты ведь могла оказаться в каком угодно городе. Университетское образование тут не поможет. И однажды меня посетила одна нахальная мыслишка: надо, чтобы не я тебя, а ты меня нашла. Для этого требовалось всего два условия. Во-первых, ты должна была задним числом вдруг заинтересоваться моей персоной. Во-вторых, я должен был всегда быть на виду, чтобы ты знала, где меня искать. И оба эти условия работали при одном решении: я должен стать знаменитым. О, я даже не сомневался, что при правильном подходе обнаружу в себе массу талантов. Начал писать роман, но как-то ненароком заглянул в Достоевского, сравнил – и все уничтожил. После этого пошел в Дом пионеров и записался в хор и в драмкружок. Уж что-то должно было сработать.

– Ты не продумал один момент, – сказала Олеся.

– Какой? – заволновался Женя. А может, только сыграл волнение.

– Я могла не знать о твоих чувствах. Или не знать, что ты продолжаешь любить меня. А какая нормальная девушка станет разыскивать пусть и старого знакомого, если не уверена в том, что он будет ей рад?

– Я думал об этом, – очень серьезно возразил ей Дорохов. – Я все-таки надеялся, что ты догадываешься насчет моих чувств. Но ты ведь была такая дьявольски гордая девчонка! Я решил, что в первом же фильме, в котором я снимусь, я скажу какую-нибудь кодовую фразу, которую поймешь только ты. Или уговорю режиссера назвать героиню твоим именем. Или буду в каком-нибудь эпизоде рассматривать твою фотографию. В общем, у меня было очень много идей.

– И сделал ты что-нибудь из этого? – всерьез заинтересовалась, даже приподнялась на локотках Олеся. Интересно ей будет по возвращении в Питер пересмотреть фильм с таким закодированным признанием.

– Нет, не сделал, – легко сознался Женя.

– Понятно, – пробормотала Олеся, снова опуская голову на тощую вагонную подушку.

Они проболтали еще, наверно, с полчаса. А когда распрощались, Олеся уже и думать забыла о сне. Ей хотелось спрыгнуть вниз, побежать все равно куда, выскочить в тамбур и закружиться на месте. Но внизу спала женщина с ребенком, и Олеся только ворочалась потихонечку на своей узкой койке, крутила головой и до боли сжимала кулаки.

– Господи, что же он за человек такой? – бормотала она себе под нос. – Обычные мужчины, даже напомни ты им, что однажды в ясельной группе они оконфузились, испачкав штанишки, будут все отрицать. А этот всю душу передо мной вывернул там, в кафе, так еще и перезвонил. Почему? Может, это какая-то игра для пресыщенной звезды? Может, он с самого начала разыгрывал меня? Вот разве что имя? Откуда ему знать мое имя?