Лесли Мэримонт - Чертог мечтаний

Когда Гордон направился к ней, она не двинулась с места. Подбородок Мэгги оставался приподнятым, словно она бросала вызов. И чем ближе он подходил, тем сильнее билось ее сердце. Однако когда она сумела разглядеть его глаза, в них не было и тени желания, лишь холодное уважительное любопытство.

Мэгги была совершенно убита.

— Что… что ты делаешь здесь? — спросила она нетвердым голосом, когда Гордон остановился перед ней. — Еще полчаса ты должен был слушать доклад.

— У меня заболела голова, — объявил он, опуская глаза на ее груди, которые вздымались и опускались со скоростью, выдававшей смятение Мэгги. — Мне нужно было принять таблетку.

— О…

— Теперь уже прошло, — сказал он и совершенно спокойно, даже с безразличием, завел свою руку за спину Мэгги, развязал верхнюю часть бикини и невозмутимо отбросил в сторону.

Мэгги не проронила ни слова, она просто оторопело смотрела на него. Ее существо наполнилось восторгом, хотя душа замирала от страха. Гордон нагнулся, коснулся губами ее рта в то время как его руки, нежные, но настойчивые, гладили ее груди. Мэгги чувствовала: они не прекратят ласку, если даже и попросить его.

Впрочем Мэгги вовсе не желала, чтобы он останавливался. Она до безумия хочет этого мужчину. К тому же это самый верный способ уничтожить сексуальную власть Этель над Гордоном.

Мэгги всегда представляла его себе как любовника именно таким: жестким, холодным, рассудочным, действия которого подобны отлаженной работе машины. Но при всем при том он потрясающе волнует ее. В его движениях ничто не напоминало о попытке соблазнить, обольстить. Мэгги ощущала лишь его стальную волю. Ничем он не давал понять, как жаждет любви, лишь продолжал ласкать ее тело точно рассчитанными движениями, призванными возбудить ее для своей не благой цели.

Но воспаленное воображение убеждало, что это что-то новое, в самом деле волнующее и восхитительное. Ее опыт жизни с Кевином не дал ничего подобного. У того все облекалось всегда в цветистые слова и лживые обещания. Сколько раз Кевин клялся, что любит ее, когда их тела сливались воедино, а в действительности?.. Ложь, сплошная ложь.

От Гордона не услышишь пустых слов. Он предлагает ей только секс, и Мэгги, хотя и знает, что он не любит ее, но восторгается его честностью и прямодушием. О да, она легче справится с его расчетливым цинизмом, чем с бесконечной лживостью Кевина.

«Справится»… О Боже, более неподходящего слова трудно найти для описания чувств, бушующих в ней. Уже голова идет кругом, тело испытывает сладкую муку, желание требует все больше и больше.

Когда Гордон отпустил ее трепещущие груди, она застонала от разочарования, чтобы тут же судорожно задышать, ощутив, что его руки стали развязывать ненужные бантики у нее на бедрах.

Мэгги нет дела до мотивов его поведения, раз их губы слиты в поцелуе, а его руки ласкают ее. Она тихо стонет, отдаваясь лихорадочному ритму его языка, стон становится громче, когда рука Гордона проскальзывает к ней меж бедер, чтобы задать новый, совсем неистовый ритм. Мэгги едва ли способна осознать все ощущения, которые испытывает. Тело все больше напрягается от его умелых прикосновений. Нервы натянуты. Она вздрагивает.

Гордон прижимает ее к себе еще сильнее. Такая близость даже пугает. Наконец он поднимает ее и кладет, трепещущую и пылающую, поперек кровати. Спокойно наблюдает, как спадает ее возбуждение; раздевшись, тщательно размеренными движениями аккуратно складывает одежду на стоящее рядом кресло.

Сердце Мэгги почти успокаивается, но мозг и тело подзаряжаются — Гордон не сводит с нее глаз. Даже обнаженный, во власти вожделения, он, кажется, полностью контролирует свои действия. И вот они с Гордоном вместе на постели. Он вновь начинает разжигать пламя ее страсти точно рассчитанными поцелуями и ласками, пока Мэгги не возвращается к состоянию балансирования на острие ножа.

— Прошу тебя, не останавливайся! — умоляет она. — О Боже…

Только теперь он широко раздвигает ее ноги и ложится между ними, сгибая ей колени под углом так, чтобы их тела могли беспрепятственно слиться.

Мэгги зажмурилась в блаженном ожидании, но когда он стал входить в нее, глаза ее удивленно раскрылись, так поразило ее ощущение его плоти, проникшей внутрь. С Кевином было все иначе. В конце концов, Мэгги поняла, что это она стала совсем иной. Она вожделеет яростнее, чем когда-либо прежде с Кевином. Ее бедра стиснули Гордона жадной хваткой, теперь она не позволит ему ослабить натиск, пока не поглотит всю его влагу.