Роберта Ли - Притворство

– Что ты хочешь мне сказать?

– Я не могу.., говорить, - задохнулась она. - Ты ходишь слишком быстро.

– Мне некогда.

– Может, мы где-нибудь выпьем кофе? Он нахмурился.

– Хорошо. Там дальше по шоссе есть кафе. Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной, разрисованной под мрамор.

Оказавшись лицом к лицу с ним, она никак не могла собраться духом и выложить то, что накопилось у нее на сердце. Она взяла ложечку и стала мешать кофе.

– Мне было очень грустно, услышать о твоей пьесе, - наконец-то неловко проговорила она. - Отец рассказал мне…

– Твой отец был изумителен.

– Я очень рада. Я знаю, что ему очень нравится роль Фрэнка.

– Он просил освободить его от контракта.

Она была потрясена.

– Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал. Пол пожал плечами.

– Я не виню его. В конце концов это должно было стать его возвращением, и не к лицу ему участвовать в провале.

– Но это была очень хорошая пьеса, - запротестовала она.

– Была? - По его лицу пробежала тень горького разочарования. - Даже ты говоришь о ней в прошедшем времени.

– Я не это имела в виду, - она машинально положила второй раз сахар в кофе и, подняв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом.

– Я не знал, что ты пьешь кофе с сахаром, Энн.

– Не пью.

Он поменял их чашки местами, отхлебнул и сделал гримасу.

– Ну, так как? Как ты чувствуешь себя в роли звезды?

– Я не звезда.

– Ну, ну, друг перед другом мы можем не демонстрировать ложную скромность! Ты на дороге к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение.

Она ничего не ответила, и он потер щеку таким знакомым ей жестом.

– Что там такое сказал сегодня Эдмунд.., что-то о предложениях из Голливуда?

– Они не очень интересные, - торопливо ответила она.

– Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.

– Ты очень добр, что так говоришь, но я хотела сказать не о себе.

– Неужели? - иронично осведомился он. - Я полагал, что все женщины хотят говорить только о себе.

Разговор шел совсем не в ту сторону, В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.

– Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой.

Он отодвинул свой стул от стола и откинулся на спинку, скрестив на груди руки.

– Очень хорошо. Могу дать тебе десять минут.

– Неужели мы должны разговаривать, как чужие?

– А разве мы не чужие?

– Как ты можешь это говорить? Разве мы ничего не значим друг для друга? - Ее голос дрогнул. - Ты видишь, в том, что касается тебя, у меня нет ложной гордости. Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила не правильно, когда стала работать у тебя и…

– Дорогая моя девочка, - прервал он ее. - Я давным-давно простил тебя. Пусть это не тревожит твою совесть.

– Не будь язвительным, - выдохнула она.

– И не думал.

– Нет, ты хочешь уязвить! - Она стиснула руки. - Я люблю тебя. Пол. Можешь ты посмотреть мне в глаза и сказать, что я ничего для тебя не значу?

Он впился в нее взглядом, и Энн закрыла глаза, слушая звуки маленького кафе: дребезжание чашек, позвякивание ложек и вилок, шум наливаемой воды. Она открыла глаза и увидела непримиримо сжатый в одну линию рот, лицо, побледневшее настолько, что стала заметна легкая щетина.

Наклонившись вперед, он сказал твердо:

– Я женюсь на Сирине в конце этой недели.

– Ты не можешь этого сделать! - задохнулась она. - Ты ее не любишь. Ты ломаешь наши жизни из гордости!

– Гордость здесь ни при чем. Давай выясним все раз и навсегда. Каковы бы ни были причины, по которым я обручился с Сириной, я собираюсь жениться на ней. Это непреложный факт. Не из-за тебя или кого-то другого, а потому, что я этого хочу.

Не в силах дольше выносить это, Энн оттолкнула назад свой стул и выбежала из кафе. Она пыталась вернуть Пола и проиграла. Эту горькую правду она должна принять.

Ничего не видя, шла она по тротуару и, только дойдя до перекрестка, остановилась, огляделась и увидела, что стоит у дверей агентства Марта. Минуту она колебалась, но, почувствовав, как подступают слезы, как поползли они по щекам, перебежала дорогу и толкнула входную дверь.

Пегги подняла голову от машинки и увидела Энн.

– Вот так так! Каким ветром занесло вас к нам? Я читала о вас во всех газетах. Энн жалко улыбнулась.

– Мисс Мак Брайд у себя?