Вивиан Либер - Мой лейтенант

Дерек представлял собой яркий пример мужественности, самодостаточности человека, его преданности долгу и своей стране. Он был именно тем героем, в котором так нуждались люди. Чейси часто приходилось выручать его из толпы охотников за автографами, поклонников, стремящихся пожать ему руку, сфотографироваться с ним и просто поприветствовать. Каждый хотел оставить у себя «кусочек» Дерека Маккенны, а он никому не мог отказать. Это входило в ее обязанности сказать «нет», когда он уже слишком уставал.

Вечерами Дерек привычно опустошал карманы, вынимая из них сотни любовных записок с адресами и телефонами от официанток, домохозяек, секретарш, стюардесс, дежурных по этажам в отелях и топ-моделей.

— Как много женщин! — говорил Дерек с усталой улыбкой. Он поручил Чейси аккуратно складывать записки в коробку из-под обуви, которую возил с собой, считая, что обилие клочков бумаги в карманах формы нарушит ее элегантный внешний вид. — И как мало времени, — заканчивал он со вздохом.

Самолет развернулся, подруливая к входу. Чейси собрала все бумаги и сложила их в портфель. Стюардесса отстегнула ремень и протянула Дереку записку с телефоном.

— Лейтенант, если вы еще когда-нибудь вернетесь сюда, позвоните мне, — предложила она.

Дерек улыбнулся в ответ, поблагодарил ее за гостеприимство, но ничего не пообещал. Записку он положил в карман.

— Ты мог бы издать телефонную книгу, шепнула ему Чейси, когда стюардесса уже не могла их слышать.

— Ревнуешь, Чейси?

— Нет, конечно, — поспешно ответила девушка, чувствуя, что краснеет. — Мне просто интересно, ты хоть одной из них когда-нибудь позвонишь?

— Естественно, нет. Все они хотят лейтенанта Дерека Маккенну — героя. А Дереком Маккенной — фермером никто из них не заинтересуется.

— Особенно таким, который пугает женщин, рассказывая им о щитомордниках, водяных змеях и прочей ядовитой гадости, способной ночью заползти к ним в комнату.

Он молча пожал плечами.

— Почему бы тебе просто не выкинуть все записки от дам? — спросила Чейси, как бы настаивая на этом.

— Потому что женщине требуется немало мужества, чтобы первой подойти к мужчине, а тем более дать ему свой номер телефона.

— По-моему, это просто неприлично.

— Не судите, да не судимы будете, — остановил он ее.

Они пропустили других пассажиров вперед. Кто-то из них останавливался, чтобы попросить у Дерека автограф или сказать ему что-нибудь приятное, но большинство уже имело возможность побеседовать с лейтенантом во время полета. А десятилетнего мальчика, боявшегося лететь на самолете, он даже научил подкидывать зернышки арахиса в воздух и ловить их ртом. Потом они оба продемонстрировали свое искусство матери парнишки, и та расцеловала обоих.

Чейси протянула руку и стерла у него с щеки красноватый след помады.

Когда самолет опустел, Дерек и Чейси тоже взяли свои сумки. Стюардесса не удержалась и чмокнула Дерека, а тот поблагодарил ее за прекрасный полет.

— Как зовут мэра? — спросил он Чейси по дороге к входу в аэропорт.

— К нему нужно обращаться «досточтимый…».

— Да нет, как его имя?

— Бад.

— Значит, его зовут Бад?

— Да, да. Но тебе нужно обратиться к нему «досточтимый…»

Дерек глубоко вздохнул, закинул сумку на левое плечо и, подняв правую руку в приветственном жесте, вошел в здание. Засверкали фотовспышки.

— Привет, Бад! Как дела? — громко произнес лейтенант и на глазах у репортеров пожал руку мэра так, словно они были лучшими друзьями.

Щеки мэра порозовели — виделись-то они первый раз в жизни.

— Чейси, это переходит все допустимые границы, — произнес кто-то хрипловатым голосом без всякого вступления.

— Бабушка? — спросонья выговорила Чейси, одной рукой прижимая к уху телефонную трубку, а другой отыскивая переключатель настольной лампы. Четверг. Значит, они в Нью-Йорке. — Бабушка, я так рада тебя слышать!

— Ты не можешь поступать так, — голос бабушки прервался — или это просто помехи на линии? Следующие слова были произнесены еще более резко:

— Ты не имеешь права вести себя так, ты порочишь доброе имя твоей семьи…

— Вести как?

— Неприятные поступки требуют неприятных слов, — продолжала бабушка. — Итак, Чейси, я должна сказать тебе, что ты ведешь себя, словно… словно непристойная женщина.

Чейси закрыла глаза. Ей все это мерещится? Что это значит?

— Непристойная женщина?

— Именно. Я не могу считать благопристойным то, что ты сопровождаешь мужчину в его поездке по стране.