Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи

— Отвяжись ты от нас, об одном прошу! — возвысил голос Марселло. — Наши семейные дела тебя не касаются! И не смей говорить плохо о моей сестре! Иначе я тебе бока наломаю! И не только я, но и Маурисиу. Он однажды отколотил тебя, и отколотит еще раз, как только узнает, что ты не даешь прохода его жене.

Ссора с Марселло не входила в планы Гаэтано, и он отошел, буркнув на ходу:

— Вот увидишь, этот суп вам еще придется расхлебывать, — и пошел прочь.

Марселло посмотрел ему вслед, думая, что не так уж не прав этот толстяк Гаэтано, проблем им всем предстояло немало, другое дело, что не Гаэтано мог их разрешить! Конечно, Катэрине с учителем трудно ужиться, но Катэрина по крайней мере за ним замужем, и им с Маурисиу не грозит разлука, а вот ему, Марселло…

Ему было очень тяжело, и он всячески занимал себя работой, чтобы отвлечься от печальных мыслей, которые надрывали его сердце. Он понимал, что разлука с Беатрисой стала неизбежностью. Вначале порыв любви повлек их друг к другу и соединил. Им казалось, что любые преграды падут перед их взаимной страстью. Но вот совместная жизнь Катэрины и Маурисиу дала трещину, и их печальный пример заставил Беатрису и Марселло особенно остро ощутить, что родились в разных домах, она в богатом, он в бедном, и этой разницы им не преодолеть никогда. Сам Марселло всей душой тянулся к прелестной изящной девушке, знал, что и она тянулась к нему, но как могли они жить вместе? Марселло не мог себе представить Беатрису на кухне с кочергой и кастрюлями, в поле с мотыгой, у большого корыта, стирающей белье всей семьи. Она привыкла спать на простынях, да еще глаженных, а в его доме обходились соломенными тюфяками, застеленными домотканной крашениной, которую мать не так уж часто перестирывала, потому что мылись они каждый день. И себя он не мог представить в гостиной или в кабинете, сидящим за ворохом бумаг, что-то пишущим или считающим. Он был рад, что научился читать и писать, однако призвания к корпению над бумагами не чувствовал. Зато идея разводить бычков пришлась ему по душе, и он даже подумывал о том, чтобы найти книги по животноводству и почитать, как это делать лучше. Ему не терпелось посмотреть новые земли, прикинуть, как на них можно будет жить. Жить без Беатрисы… Марселло не мог себе представить фею, которая чистит навоз в хлеву, доит коров и принимает у них роды. Беатриса вряд ли могла увлечься разведением племенных бычков на мясо, и душа Марселло разрывалась от горя. Беатриса была любовью всей его жизни, она стала первой в его жизни женщиной, но ради ее счастья и благополучия он готов был на все, даже на разлуку…

— Я поеду с вами, — заявил он отцу, который вместе с Фариной собирался ехать смотреть пастбища.

— Буду только рад, сынок, — одобрил его решение Винченцо. — Пора тебе становиться не работником, а хозяином. Вникай в новое дело, поведешь его.

Сам Винченцо впервые чувствовал что-то вроде робости, впервые не радовался переменам. Неужели сказывался возраст? Неужели он успел за это время состариться? Или его огорчала судьба Катэрины, которую они должны были оставить тут со слабаком Маурисиу, который против матери слова не скажет?

Дочь сказала ему, что перебирается к мужу, и сердце Винченцо защемило. Нет, не нравилось ему, как Катэрина распорядилась своей судьбой. Ему трудно было найти общий язык с зятем. Он мечтал совсем о другом парне — ладном, коренастом, который споро делал бы любое дело, был привычен к физическому труду, и они вместе с Катэриной, словно пара крепких лошадок, тянули бы, не уставая, воз нелегких житейских забот. А Винченцо с Констанцией радовались бы внучатам, что подрастали бы рядом с ними.

Но Катэрина, сделав свой выбор, ушла из семьи. Внуки Винченцо не будут крестьянами, не будут любить землю, работать на ней. И Катэрина, если приживется в семье мужа, станет со временем им чужой. Кто знает, может, даже будет стыдиться деревенской родни. Как ни поверни, выходило, что он лишается дочери, и Винченцо горевал об этом, потому что любил красавицу Катэрину. Надеяться им с Констанцией приходилось теперь только на Марселло. Сын, похоже, оказался надежнее и разумнее дочки, раз задумал расставаться со своей кралечкой и заинтересовался животноводством.

Марселло перед отъездом не мог не повидать Беатрисы. Он встретил ее, когда она возвращалась из школы, и пошел рядом как делал уже много-много раз и как не будет делать больше никогда.

— Я рад, что война наконец закончилась, — сказал он, начиная трудный разговор.