Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи

И Катэрина ушла к родителям.

Дома она горько плакала, называла Маурисиу трусом, ничтожеством, сгоряча обмолвилась, что лучше бы ей было выйти замуж за Гаэтано, а тот не заставил себя долго ждать: пришел к Винченцо и сказал, что возьмет Катэрину в жены даже с ее огромным животом, и позже заявил Маурисиу, пришедшему мириться с женой, что Катэрина уже дала согласие на брак с ним, Гаэтано…

В общем, ад, начавшийся для Катэрины в доме мужа, продолжился и здесь.

А тут еще и Франсиска возобновила военные действия против их семейства, пригрозив Винченцо и Фарине, что если они не выделят ей треть земли, некогда принадлежавшую Адолфо, то она приведет с собой вооруженных людей, те снесут изгородь, силой захватят тот участок земли, который им больше понравится, и установят новую межу.

В доме Винченцо начался переполох: уступать Железной Руке никто не хотел, даже Фарина собирался встретить Франсиску с оружием в руках и уж потом потолковать с ней в своей излюбленной манере, то есть осыпать ее комплиментами, подразнить и, если получится, все уладить миром, поскольку она выкупила пай Адолфо и имеет на него полное право.

Но Катэрина не знала об истинных намерениях Фарины, и ее пугало предстоящее кровопролитие. Когда же она услышала от Гаэтано, что в перестрелке, под шумок, он обязательно убьет Маурисиу, который наверняка придет сюда вместе с матерью, — ей и вовсе стало плохо.

— Делай что хочешь, забирай меня куда хочешь, — сказала она Маурисиу, который в очередной раз пришел мириться с ней, — я больше так не могу жить! Я устала от этих бесконечных распрей, от этой жестокой вражды. Если бы мы с тобой могли жить где-нибудь отдельно от всех! Пусть в маленькой каморке, но отдельно!

— Я что-нибудь придумаю, — твердо пообещал ей Маурисиу.

Между Франсиской и Винченцо шла настоящая война. Франсиска вооружила своих людей, грозила, что снесет ограду, разделяющую фазенды, и заберет принадлежащую ей землю.

Винченцо вооружать было некого, хотя Гаэтано и предлагал ему свои услуги, однако Винченцо не торопился ими воспользоваться. Он прекрасно понимал, что, если дать Гаэтано волю, дело может дойти и до смертоубийства, поскольку Катэрина вновь помирилась со своим драгоценным Маурисиу. Винченцо хоть и недолюбливал зятя, считая его слабаком, если тот не мог целый день под палящим солнцем махать мотыгой и таскать на себе мешки с фасолью и кукурузой, но все равно ценил его выше сынка предателя Адолфу. От предателей только и жди, что предательства, как от апельсинового дерева апельсинов. Поэтому Винченцо и не хотел иметь никакого дела с отпрыском бывшего приятеля и держал грубого неотесанного парня на расстоянии.

Не собирался Винченцо вооружаться и сам, хоть и грозил когда-то сеньоре Железной Руке дрыном. Чтобы закончить войну, которую затеяла глупая баба, нужно было найти радикальное средство.

Фарина все расписывал выгоды животноводческого хозяйства.

— Мясо всегда в цене, — твердил он. — Не то что кофе! Ты заработал за это время хоть рейс лишний?

Нет, Винченцо ничего за это время не заработал. Наоборот, прожил то немногое, что у него еще оставалось. И семья у него увеличилась. Поэтому волей-неволей он все чаще подумывал, что скорее всего ему и в самом деле придется расстаться со своей землей. Да и была ли своей эта земля?

С тех пор как Франсиска заявила ему, что каждое третье зернышко, каждая третья курица принадлежат ей, и она спросит за них отчета, с тех пор как она принялась донимать его своими требованиями и распоряжениями, Винченцо перестал себя чувствовать хозяином на своей земле. Хотя сам себе в этом не признавался. Сопротивлялся, как мог. Противостоял сеньоре Железной Руке всеми силами, а главное, чувством юмора, но понял: договориться с ней невозможно. Фарина же всячески уговаривал его пойти навстречу новой родственнице, убеждал отказаться от кофе, который все равно не приносит дохода, расписывал, какие можно будет купить на полученные деньги пастбища, каких замечательных бычков можно будет на них растить.

Винченцо умом понимал доводы Фарины, но ни бычки, ни коровы не были ему по душе. Тяга земли была сильнее, земля держала и не отпускала его.

И все-таки Винченцо преодолел эту тягу: решил дать согласие на продажу. Фарина одобрил его решение. Он считал, что на этой продаже Винченцо только выгадает.

— Я не Адолфо, на меня ты можешь положиться. Как только получим деньги, поедем и выберем самое лучшее пастбище для самых лучших бычков.