Ксения Акула - Дикая [СИ]

Образ парня тут же нарисовался в моем воображении: высокий, черноволосый и кареглазый он с самого первого дня привлек мое внимание своей очаровательной улыбкой и ямочками на щеках и подбородке. Почему же потом эта улыбка вдруг заменилась сурово сдвинутыми бровями, сведенными челюстями и напряженным взглядом? Что мы сделали неправильно и почему наши отношения только портились с каждой новой встречей?

Я немного боялась столкновения с Домовым, его очередных упреков и разочарования в глазах, но так хотелось последний раз прижаться к нему всем телом, почувствовать этот сумасшедший жар, который кружит голову и заставляет сердце биться в два раза быстрее. Никогда и ни с кем я не испытывала подобного состояния и сомневалась, что еще испытаю. Я была готова ради него забыть свою мечту о поступлении в столичный университет, но…

Но Домовой не заслужил доверия и не смог доказать, что способен заботиться обо мне и действительно сможет сделать это, несмотря на ревность и предубеждение против моих отношений с Воронцовым. Он каждый раз только обвинял меня в чем-то, сомневался в любом сказанном слове, подозревал в измене, грубил и даже хамил. Разве такими должны быть отношения между любящими людьми? Я глубоко в этом сомневалась.

— Ребят! — позвала гудящую компанию, которая собралась вокруг бильярдных столов, — убавляйте музыку, я буду вас поздравлять! — заорала во все горло, чтобы перекричать колонки.

Лица присутствующих с ликованием обернулись ко мне, кроме двоих. Домовой просто хмуро глянул из-под бровей, чтобы с неохотой отставить в сторону кий, а Кристи упрямо сжала губы и отвернулась в сторону. Два моих самых любимых человека в этом городе, брат и сестра, которых я никогда не смогу стереть из памяти, как ничего не значащие эпизоды в жизни.

— Подруууга! — пропел Димур, — мне, как хозяину дома первому! — парень просительно протянул руки, а Волк тем временем выпроваживал лишних в холл из бильярдного зала.

— Давайте-давайте, — подталкивал он группу недовольных одноклассников, — здесь тусовка для избранных, а выпивки и закуски в холле на всех хватит.

— Отлично! — улыбнулась я, когда все расселись прямо на полу, стащив с дивана подушки и побросав их в круг. — Димур, это тебе! — протянула парню сверток с горнолыжными очками, за которые Денис отвалил приличную сумму денег.

— Вау! — присвистнул парень, примеряя новинку, — я теперь не расстанусь с ними даже ночью, — заулыбался Димур, но тут же получил затрещину от Сони.

— Марин!

Девушка аккуратно взяла пакет и заглянула внутрь, выуживая на свет стеклянные украшения в виде ангелов.

— Ты такая же хрупкая и прекрасная, как они, — улыбнулась подруге, поймав ее благодарный взгляд.

— Спасибо, — прошептала Марина и обняла меня, пытаясь при этом перекрыть кислород.

— Ладно-ладно, — парни оттянули от меня подругу, чтобы получить свои подарки, а Кристи молча взяла у меня из рук свой сверток и сказала, что развернет его дома. Я вздохнула с облегчением.

В оберточной бумаге был кулон с нашей фотографией, и я боялась, что остальные не так поймут меня, если увидят, какой подарок приготовлен для Кристи. Но эта девушка стала мне настолько дорога, что я хотела подарить ей эту драгоценную частичку, которая всегда сможет напомнить обо мне.

— Отлично! — загоготал Волк, примеряя новую дизайнерскую футболку, — для кого последний?

Все разом обернулись на Домового, который так и остался стоять в стороне. Кристи предложила составить ей компанию и запустить в небо парочку салютов, тактично намекая остальным, что не мешало бы оставить нас наедине. Девчонки разом вскочили, подтягивая за собой парней, Димур хлопнул меня по плечу, пожелав на прощание удачи, а Кристи только вздохнула, понимая, что наш разговор с Домовым все равно не изменит моего решения уехать из города.

— К чему весь этот спектакль с подарками? — скривился парень, как только за его сестрой закрылась дверь. — Решила оставить о себе память каждому из нас?

— Наверное, — не стала я отпираться, — вряд ли теперь получиться увидеться до весенних каникул.

Домовой резко выдохнул и запустил руку в шевелюру. Характерный жест, выдающий крайнюю степень волнения.

— Все-таки, Воронцов тебя забирает?

— Не он забирает, а я сама еду в столицу, чтобы поступить там в университет. Ты сам прекрасно понимаешь, что здесь я никому не нужна.

— Никому? — презрительно вскидывает брови Домовой. — Ты сама так решила?