Аурелия Хогарт: Воздушнее поцелуя

– Ну и что?

– Ничего, если только не брать во внимание тот факт, что часть снимков носит компрометирующий характер, а тетушка Дебора в течение последнего времени составляет завещание.

Речь шла об их престарелой родственнице, Деборе Гармен, двоюродной сестре деда Пэм. Та никогда не была замужем, всю жизнь посвятила гостиничному бизнесу. Дебора славилась крепким здоровьем, но с некоторых пор у нее все-таки начались проблемы в этой сфере, поэтому она решила на всякий случай составить завещание. И сейчас весь клан Гарменов гадал, кого старуха-миллионерша включит в список своих наследников. Лайза же, судя по всему, решила отказаться от выжидательной позиции, предпочтя действовать. Логика, насколько понимала Пэм, была проста: чем меньше конкурентов в соревновании за благосклонность Деборы, тем лучше. При этом Лайзе было прекрасно известно, что Пэм слывет у Деборы любимицей.

Вновь повисла пауза, затем Лайза заговорила, однако произнесла совсем не то, чего ожидала от нее Пэм.

– Собственно, почему это ты без спроса заходишь в мою комнату и берешь мои вещи?! – сердито спросила она. – Мало того, просматриваешь содержимое моего сотового телефона!

Пэм изумленно заморгала.

Лайза же, воспользовавшись ее минутным замешательством, продолжила:

– Возмутительно! Я этого не потерплю! Похоже, ты нахваталась простецких привычек у этого своего Джоша, но я не допущу, чтобы со мной так обращались! Какая беспардонность! Пригласить человека в гости и рыться в его вещах… Уму непостижимо!

Ну и дела, подумала Пэм. Оказывается, это я пригласила ее к себе.

– Что ж, если ты недовольна моим гостеприимством, тебе здесь тем более нечего делать. Истинная цель твоего визита мне ясна. Никакой бывший ухажер тебя не преследует, все это вранье!

Лайза кисло усмехнулась.

– Ой-ой, какая проницательность… На себя посмотри! Одеваешься, как последняя дешевка, ведешь себя точно так же и знакомства заводишь соответственные. Какой-то бордель здесь устроила. Так и знала, что ты уехала сюда, подальше от всех, чтобы пуститься во все тяжкие. В Лондоне была тихоня, а тут твоя истинная суть и проявилась! Так что себя вини, а не меня. Если бы не давала повода, мне нечего было бы послать тетушке Деборе!

Пэм поморщилась.

– Хорошо, я все поняла: ты блюстительница нравственности нашей семьи. Но твоя миссия выполнена, тебя здесь больше ничто не держит, поэтому укладывай-ка свой саквояж, милая моя, и выметайся!

Неожиданно Лайза замерла с широко распахнутыми глазами, затем прижала пальцы к приоткрывшимся губам. Пэм решила было, что это результат произведенного ее словами эффекта, и даже успела спросить себя, уж не проснулась ли в Лайзе совесть, как та вдруг метнулась к балкону.

– Боже мой! Там же все промокло!

Спустя несколько минут, поминутно чертыхаясь и придерживая одной рукой обернутое вокруг туловища полотенце, Лайза втащила с балкона в гостиную свой саквояж.

– Что за… – начала было Пэм, но договорить ей не удалось.

Лайза начала причитать, извлекая из открытого саквояжа одну вещь за другой. Все они промокли до такой степени, что вода с них капала.

– Ужас! Кошмар! – восклицала Лайза. – Хоть выжимай… Это же все теперь годится только на помойку!

– Не стоит преувеличивать, – усмехнулась Пэм. – Ведь после стирки вещи сушат – и ничего, они выглядят нормально.

Лайза бросила на нее через плечо злобный взгляд.

– Замшевые жакеты не стирают! Свитера из ангорской шерсти чистят сухим способом!

Брови Пэм удивленно поползли вверх.

– Ты привезла сюда свитера? Зачем?!

– На всякий случай. Мало ли что… А теперь все пропало! Кошмар!

– Действительно, – насмешливо согласилась Пэм. – Только одного не пойму: как твой чемодан оказался на балконе?

Лайза шмякнула какую-то вещь в саквояж так, что только брызги полетели.

– Это все ты виновата!

Пэм от души рассмеялась.

– Да, конечно! Как это я сразу не догадалась? Всегда и во всем виновата я!

– Кто же еще? – прошипела Лайза, устремив на нее убийственный взгляд. – Ведь это из-за твоих слоновьих палочек! Развела тут такую вонь, что дышать невозможно. Все пропиталось этим запахом насквозь. На рассвете я выбралась из гамака, чтобы принять душ, достала полотенце из саквояжа, чувствую – так и несет от него индийскими благовониями! Ну я и выкатила саквояж на балкон. Думаю, пусть проветрится. Крышку открыла! А пока находилась в ванной, хлынул ливень. – Она застонала в бессильной злобе. – Здесь такие дорогие шмотки… Платья от-кутюр, не то что твое тряпье… – Тут во взгляде Лайзы промелькнула какая-то мысль, и она с вызовом произнесла: – Ты должна возместить мне ущерб!