Лиз Филдинг - Любовный маскарад

— Но ты должна сказать одно волшебное слово.

Мелани рассмеялась.

— Только одно? По-моему, их два: «да» и «пожалуйста».

Наверху, на капитанском мостике, горничная подмигнула капитану и кивком показала на два пустых шезлонга на палубе.

— Похоже, свадьба состоится, — сказала она. — Думаю, пора поворачивать на Арк.

Тот улыбнулся ей.

— Так мне и было приказано. Но церемония состоится перед закатом, так что мы никуда не спешим, правда?

Хизер устало прислонилась к толстой ветке дерева, ей ужасно хотелось спать, но она должна быть начеку. Ночью здесь, в густой листве, она чувствует себя в безопасности, но скоро забрезжит рассвет и принесет с собой тревогу. Еще час-два — и все. Вчера понаехала полиция с громкоговорителями, и ее предупредили: либо утром она спустится сама и тогда пойдет домой, либо ее снимут силой и отвезут в участок. Другие участники демонстрации протеста уже давно разбежались, поняв бесполезность акции. Представители среднего класса, которые поддерживали их, приезжая на машинах с транспарантами и флагами, тоже несколько дней не появляются. Телевидение потеряло всякий интерес к происходящему.

Правда, рано утром опять нахлынет пресса и ТВ, чтобы запечатлеть момент, когда последнюю, самую стойкую демонстрантку поволокут в полицейский фургон! Она будет кричать, упираться — зрелище что надо. Даже если бы Хизер не была падчерицей Эдварда Бьюмонта, событие для прессы любопытное…

Хизер порылась в карманах, надеясь найти хоть какую-нибудь завалящую конфетку, но тщетно. Еда у нее кончилась два дня назад, осталась только вода, да и то полбутылки. И без шерифа пришлось бы завтра сдаться.

Она понимала, что оставаться так долго на дереве глупо. Надо было давно, еще с ребятами, спуститься вниз и уйти. Хизер уронила голову на руки и заплакала.

Глупо, все глупо! Она и не представляла, что это будет такая дурацкая акция, пришла вместе со всеми не ради высоких целей, а исключительно назло матери — попасть в газеты, разозлить ее и насолить всем остальным. А на все эти лозунги и требования ей плевать.

Но самое глупое — надеяться, что в результате мама поймет ее, пожалеет…

— Папа, папа! — пробормотала Хизер. — Мне так плохо без тебя! И по маме я скучаю… Хочу домой…

Но мама далеко с новым мужем, папы нет в живых… — И где ее дом? Может, поэтому она и сидела так долго на дереве? Некуда идти, никто не ждет…

Неожиданно Хизер услыхала внизу какой-то шорох, едва уловимый, но ею явственно различимый — она столько времени настороже, что слышит и чует все, как лесное животное.

Она стала вглядываться в темноту сквозь ветки. Вдруг шериф и его парни решили приехать совсем рано и снять ее с дерева тайком от журналистов. Они же должны воевать с девчонкой, чести им эта акция не прибавит, поэтому свидетели нежелательны.

Хрустнула ветка, и Хизер вздрогнула, прислушалась чутче — кто-то взбирается по стволу наверх. Она страшно испугалась. Что это? Так быть не должно… Машины не видно и не слышно. Действовать втихую полиция не станет… Так кто же это? Она вся затряслась от страха перед неизвестностью.

— Мама… — пробормотала она, вжимаясь спиной в ствол дерева.

— Хизер! — раздался совсем близко незнакомый голос. — Хизер, где ты?

Она молчала, боясь, что это ловушка.

— Хизер… — повторил кто-то свистящим шепотом. — Мак просил передать тебе, что пришел бы за тобой сам, но у него нога болит.

— Мак? — вырвалось у нее. — Ты его знаешь?

Тут ветки раздвинулись, и показалось лицо мужчины. В темноте было трудно разглядеть лицо, но она увидела, что мужчина улыбается: белели зубы и сверкали глаза.

— Мак послал тебе вот это, как опознавательный знак.

Он протянул ей что-то.

— Его медаль! — удивилась Хизер. — А ты кто?

— Джек. Джек Вульф. Я вроде бы твой зять.

— Как это — вроде бы?

— Если я скажу, что женился на Мелани на той неделе, ты сообразишь, кто я тебе?

— Женился? — воскликнула Хизер в полный голос, забыв о предосторожностях. — Очень неожиданно!

— Очень, — согласился Джек. — Мы бы послали тебе приглашение, но не знали номера твоего дерева. Ну что? Может, слезем отсюда, пока оба не попали в тюрьму?

— Пусть меня снимут отсюда! — заявила она.

— Снимут, не волнуйся, — пообещал он. — Но Мелани сказала, что лучше бы тебе их одурачить. Представь: они штурмуют дуб, лезут на него, а ты в это время уже находишься в Лондоне на пресс-конференции. В строгом костюмчике, маникюр, макияж. Знаешь, пора сменить имидж. Обшарпанная, немытая демонстрантка не вызывает интереса, ее не принимают всерьез. Во всем должен быть профессионализм.