Нора Робертс - Удивительная женщина

Дилан нередко задумывался о том, чтобы приобрести себе нечто подобное. Место, удаленное от толпы и шума, где он смог бы спокойно работать. Этот дом напомнил ему тот Дом, в котором он жил в детстве, где всегда чувствовал себя в безопасности и усердно работал.

Когда его глушитель снова шаркнул на очередной выбоине, его восхищение прошло. Дилан припарковался за пикапом и компактным микроавтобусом и выключил мотор. Он поднял стекло и начал было открывать дверь, но тут на него обрушилась масса мокрого меха.

Собака была огромной. Может быть, с ее стороны это было дружеское приветствие, но близкий контакт с такой грязной собакой не выглядел приятным. Размером пес был, насколько оценил Дилан, примерно с небольшого бегемота. Он царапался грязными лапами об окно машины и лаял.

— Зигмунд!

И Дилан, и пес обернулись в сторону дома, Где на крыльце стояла женщина. Значит, это и есть Абигайль, подумал он. В течение нескольких лет ему довольно часто приходилось видеть ее портреты, чтобы сразу же узнать. Инженю со свежим личиком на гонках, в которых участвовал Рокуэлл. Обворожительная светская львица в Лондоне и Чикаго. Холодная, сдержанная вдова у могилы мужа. И все же он представлял ее совсем не такой. Медово-светлые волосы падали на лоб рассыпанными локонами и покрывали плечи, а выглядела очень стройной и уютной в джинсах, ботинках и объемном свитере, мешком спадающим на бедра. Сквозь дождь виднелось бледное, тонкое лицо. Он не видел цвета глаз, но видел ее полные ненакрашенные губы.

— Зигмунд, отойди сейчас же! — снова обратилась она к псу.

Пес в последний раз равнодушно гавкнул и подчинился. Дилан осторожно открыл дверцу и вышел.

— Миссис Рокуэлл?

— Да. Простите за выходку пса. Он не кусается. Как правило!

— И на том спасибо, — пробормотал Дилан хлопнул дверцу машины.

Пока он вытаскивал свои сумки, Эбби стояла застыв от нервного напряжения. Она пускала в свой дом, в свою жизнь незнакомца! может быть, следует остановить это сейчас, именно сейчас, пока он не сделал следующего шага. Он повернулся, держа в руке сумки, и посмотрел на нее. С темных волос, прилипших к его лицу, казавшихся еще темнее от влаги, стекали капли дождя. Неприятное лицо, тотчас же подумала она, вытирая ладони о бедра. В нем слишком много энергии, слишком много знания, чтобы оно было добрым. Только безумная женщина впустит такого мужчину в свою жизнь. Но тут она увидела его промокшую одежду и заляпанные грязью ботинки.

— Похоже, вам необходима чашка горячего кофе!

— Да. — Он в последний раз взглянул на собаку, фырчащую у его лодыжек. — А дорожка у вас еще та!

— Я знаю. — Она виновато улыбнулась, заметив, что его машина не в лучшем состоянии, нежели он сам. — Зима была суровой.

Он продолжал стоять на месте и разглядывал ее сквозь пелену дождя. Собрав всю свою волю, Эбби приняла решение и нервно засунула руки в карманы. Она взяла на себя обязательство перед издателем книги и не получит денег, если сейчас позволит себе струсить!

— Проходите, — пригласила она.

Взгляд ее темно-зеленых глаз мог показаться ему испуганным. Изысканность, которую он видел на расстоянии, стала еще заметнее при ближайшем рассмотрении. Изящные скулы и заостренный подбородок придавали ее треугольному лицу пикантный вид.

Бледная кожа, темные ресницы. Дилан решил, что у нее или чудодейственная косметика, или вообще никакой. От нее пахло дождем и дымом костра. Остановившись в дверях, Дилан снял ботинки.

— Думаю, в них не стоит проходить в дом.

— Очень любезно с вашей стороны. — Она держалась за дверную ручку, испытывая отчаянную неловкость, и наблюдала, как он легко прошел в дом в одних носках. — Оставьте здесь ваши вещи и проходите на кухню. Там тепло, вы обсохнете.

— Прекрасно. — Внутри дом оказался таким же неожиданным, как и снаружи. Потертые, тускловато блестящие полы. На столе у лестницы он увидел грубой работы цветок из папье-маше, сделанный, похоже, ребенком. Пока они шли, Эбби наклонилась, подняла двух маленьких пластиковых человечков в скафандрах и продолжила путь, не нарушая ритма.

— Вы приехали из Нью-Йорка?

— Да.

— Не очень-то приятно ездить в такую погоду?

— Да уж.

Он не ставил себе целью быть грубым, хотя мог, когда это ему было нужно. Сейчас дом интересовал его больше, чем короткая беседа. В раковине не было посуды, пол был безупречно чистым. Однако кухню вряд ли можно было назвать аккуратной. На дверце холодильника не осталось живого места от картинок, рисунков, записочек на память. На стойке бара лежала наполовину заполненная картинка-загадка. Несколько пар детской обуви беспорядочно валялись возле задней двери.