Лорен Вайсбергер - Бриллианты для невесты

Когда она так ожесточилась? Почему все это произошло? Кроме нее, винить некого, в этом Эмми была совершенно уверена. Разумеется, Дункан был другим, когда они начали встречаться, — веселым, обаятельным и если и не совсем внимательным, то хотя бы старался таковым казаться, но, однако, это касалось и Эмми. Она только что бросила работу официантки в Лос-Анджелесе и поступила в кулинарную школу, осуществив свою детскую мечту. Впервые со времен окончания колледжа она воссоединилась с Ли и Адрианой, восторгалась Манхэттеном и гордилась своими столь решительными действиями. Правда, кулинарная школа оказалась не совсем такой, какой виделась Эмми: занятия часто бывали утомительными, а однокурсники ужасно соперничали, стараясь попасть в лучшее место для стажировки или пытаясь закрепиться при ресторанах. Поскольку многие не планировали остаться в Нью-Йорке надолго и круг общения ограничивался другими студентами, очень быстро все начали спать со всеми. О, был еще один маленький инцидент с удостоенным мишленовской звезды заезжим шеф-поваром, который провел у них не больше времени, чем потребовалось для приготовления закусок. По-прежнему любя кулинарию, но уже не питая иллюзий в отношении кулинарной школы, Эмми получила стажировку в «Иве» — нью-йоркском ресторане шефа Месси. Во время этой стажировки она и познакомилась с Дунканом. Это было сумасшедшее, почти лишенное сна время, когда Эмми начала осознавать, что обеденный зал ресторана нравится ей больше кухни, и работала сутки напролет, пытаясь понять, к какой, если таковая вообще существовала, грани индустрии питания она принадлежит. Эмми ненавидела эгоистичность шеф- поваров и простое воспроизведение тщательно прописанных рецептов, не требующее особого воображения. Ей хотелось общаться с обычными людьми, наслаждавшимися пищей, которую она помогла готовить. Она ненавидела свое вынужденное безвылазное заточение по восемь — десять часов подряд в пышущей жаром, лишенной окон кухне, где только крики администраторов и звяканье кастрюль напоминали Эмми, что она не в аду. Все это не укладывалось в ее романтическое представление о жизни известного на весь мир повара. Что удивило ее еще больше, так это удовольствие, с которым она обслуживала столики или работала за стойкой бара, болтая с клиентами и персоналом, а позднее в качестве помощника главного менеджера наблюдала за порядком. Для Эмми то было время смятения, когда она заново определяла, чего на самом деле хочет от своей карьеры и жизни, и сейчас она понимала, что созрела тогда для кого-нибудь вроде Дункана. Было почти — почти — понятно, почему она так внезапно запала на Дункана на той вечеринке для своих после приема в честь Общества юных друзей, одной из многих в тот год, на которые ее затаскивала Адриана.

Эмми обратила на Дункана внимание задолго до того, как он к ней подошел, хотя до сих пор не понимала почему. Может, из-за его помятого костюма и ослабленного галстука, достаточно скромных, но безукоризненно подобранных один к другому, резко отличающихся от мешковатой синтетической униформы шеф-поваров, к которой Эмми так привыкла. А может, из-за того, что он, казалось, всех знает — Дункан похлопывал по спине, целовал в щечку и галантно раскланивался с друзьями и новыми знакомыми. Да кто же этот самонадеянный? Кто так непринужденно общается людьми без малейшего намека на неуверенность? Эмми следила за ним, поначалу рассеянно, а затем с непонятной настойчивостью. Но только когда основная часть молодых профессионалов перешла к позднему ужину или к раннему отходу ко сну, а Адриана упорхнула со своим тогдашним мужчиной, Дункан возник перед Эмми.

– Привет, я Дункан.

Он боком скользнул между ее табуретом и соседним пустым и правой рукой облокотился на стойку бара.

– О, простите. Я как раз собиралась уходить.

Эмми сползла с табурета, превратив его в преграду между ними.

Дункан усмехнулся:

– Мне не нужно ваше место.

– О... э-э-э... простите.

– Я хочу угостить вас выпивкой.

– Спасибо, но я как раз... мм-м...

– Собирались уходить. Да, вы так сказали. Но я надеялся, что смогу уговорить вас посидеть еще немного.

Материализовался бармен с двумя бокалами мартини, маленькими по сравнению с теми аквариумами, что подавали в других местах. Прозрачная жидкость в одном, мутноватая в другом, и в обоих — по гигантской зеленой оливке.

Левой рукой Дункан подвинул к Эмми один из них.

– В обоих водка. Это — обычная, а это, — он тронул другой бокал правой рукой, и Эмми заметила, какие чистые и белые у него ногти, какой мягкой и ухоженной выглядит кутикула, — неочищенная. Какую предпочитаете?