Джина Грэй - Возвращение домой

Сара приготовилась к бурной реакции семейства и не осталась разочарованной. За исключением Китти и Эрика, все пришли в неистовство.

— Да это же абсурд! Мы не можем так оставить! — с угрозой говорил Пол, а Чэд, Мэделин и Уилл соглашались с ним. — Мы опротестуем завещание.

— На каком основании? — поинтересовался Рурк.

— На том, что Сара использовала влияние на умирающую старую женщину, выжившую из ума.

— Это Эвелин выжила из ума? — рассмеялся Рурк. — О, вам трудно придется. Очень трудно.

— Мистер Фэллон прав, — вмешался Чарльз Киркленд, адвокат Эвелин. — Эвелин до самого конца была в здравом уме, и уж тем более тогда, когда делала завещание, прошлой весной. Вы сами увидите, там комар носа не подточит. Уж она-то обо всем побеспокоилась, все продумала.

Но Пола и Чэда его слова не остановили. Когда через несколько дней они встретились со своим адвокатом, он убедил их в абсолютной непогрешимости документа, оспаривать который — пустая трата времени и денег. Им ничего не оставалось, как признать поражение и ждать, что предпримет Сара. Оставит ли компанию в руках семьи или пустит на распродажу.

Сара понимала: единственное, чего они хотят, — продать свои акции. Заседание правления назначили через неделю после похорон. За день до заседания Сара все еще колебалась — какое решение принять. Внезапно к ней пришел Рурк.

Они все еще жили через холл, но Сара, после оглашения завещания ни разу не появившаяся в офисе, не видела Рурка после похорон. Когда она открыла дверь, ее сердце подпрыгнуло.

— Рурк.

— Привет, Сара. Можно войти?

— Конечно. — Она отступила, держа дверь широко открытой, и когда он прошел, сразу отреагировала на его близость. Боже, как она соскучилась по нему.

Сара провела его в гостиную очень взволнованная. Она ожидала, что он сядет рядом с ней на диван, но он предпочел одно из кресел с противоположной стороны кофейного столика. Сейчас только Сара заметила, что у него в руке кейс, и внутри что-то оборвалось. Он пришел по делу. Только по делу. Она села очень прямо и подняла подбородок.

— Зачем ты хотел видеть меня?

— Прежде чем я отвечу, можешь ли ты мне кое-что сказать?

— Да, если сумею.

— Я уверен, тебе известно, что на завтрашнем заседании правления Пол собирается поднять вопрос о передаче компании на распродажу. Я бы хотел знать, как ты станешь голосовать.

— Понятно. — Сара сняла мифическую пушинку с юбки. — Я еще окончательно не решила.

— Но ты склоняешься к тому, чтобы пустить на распродажу. Да?

— А что, если да? — Она вскочила и нервной походкой подошла к дверям террасы. Сложив руки перед собой, Сара повернулась и посмотрела на Рурка. — Приведи мне хоть один убедительный довод, почему я должна следовать пожеланию Эвелин. Она меня отдала чужим людям. Осудила на ужасную жизнь. Не вспоминала обо мне до тех пор, пока я ей не понадобилась. Все, что она в конце концов сказала: «Мне жаль». Неужели этих слов достаточно? Так вот — нет!

Она снова отвернулась к окну, стараясь сдержать слезы. Сердце билось, как будто она пробежала целую милю без остановки.

— Почему бы мне не взять деньги и не сбежать?

— Конечно, твое право. Но прежде чем ты примешь решение, я бы хотел, чтобы ты сделала мне одно одолжение.

— Какое?

Рурк открыл кейс и вынул три тетради. Две в дешевой обложке и одна в дорогой кожаной.

— Это три тетрадки из дневников Эвелин. Я отметил некоторые места. Прочти их. Я тебя прошу.

Сара уставилась на тетрадки, испытывая одновременно и искушение, и неприятие.

— Не знаю, Рурк, это ведь очень личное.

— Да, верно. Эвелин написала еще и письмо, в дополнение к дневникам, которые она просила использовать по моему усмотрению, как сам решу — показывать тебе их или нет. Есть много других тетрадей, может, ты захочешь почитать их потом. Но эти — лучше сейчас.

Он положил их на кофейный столик и встал.

— Единственное, о чем я прошу, прочти их до принятия решения.

Рурк пошел к двери, остановился на пороге, обернулся.

— Я люблю тебя, Сара. Я знаю, ты в этом сомневаешься. Я понимаю, ты и должна думать, что я произношу подобные слова с одной-единственной целью — удержать контроль над «Эв». Но это неправда. Я хочу, чтобы наш брак продолжался, мне невыносима мысль о жизни без тебя. Надеюсь, когда прочтешь дневники, ты посмотришь на все происходящее иначе. — Он повернулся и вышел.

Как могут личные дневники Эвелин убедить ее в чувствах Рурка? Когда дверь, закрывшись, щелкнула, Сара уставилась на три тетради. Неужели там есть ответы на ее вопросы?