Эстер Росмэн - Без покаяния. Книга первая

Элиот подмигнул ей, и Бритт через стол бросила в него салфеткой, от чего Дженифер пришла в неописуемый восторг.

— Сделай вид, детка, что ты не видела этого, — сказал он дочери. — Леди позволяют себе поступать подобным образом лишь в одном случае — если они крайне смущены и хотят выразить джентльмену свое суровое неодобрение.

— Элиот, да вы прекрасный воспитатель, — рассмеявшись, заявила Бритт. Дженифер и Элиот засмеялись тоже, девчушка даже захлопала в ладошки. — Ну, пора нам доедать и отправляться в зоопарк, — добавила она. — Я слышала, что они получили какого-то нового дымчатого медведя.

— А? Как тебе это нравится, Дженифер? — спросил Элиот. — Новый дымчатый медведь! — Дженифер ответила важным наклоном головы и снисходительной улыбкой, хотя вряд ли понимала, о чем и о ком говорит ее отец. — Но как звучит! Новый дымчатый медведь. Наверняка его зовут Смокки! Нет, Бритт, вам не понять всего смака этих словечек, витающих вокруг детства, пока вы сами не обзаведетесь дитенком. При них начинаешь заново осваивать мир.

— Дженифер здорово повезло, что у нее такой заботливый и вникающий во все папочка. Я бы душу отдала за это, когда была маленькой.

— Говорю же вам, из соображений карьеры вы лишаете себя стольких удовольствий! Да и Энтони тоже.

Бритт покраснела, как подросток, и, чтобы скрыть смущение, взяла чашку остывшего чая. Дженифер доела наконец четвертушку сандвича, и Элиот дал ей вторую.

— Ангел мой, нас ждет Смокки, нас ждет новый дымчатый медведь, — сказал он, приглаживая кудряшки дочери. — Это нечто такое, что ты будешь просто счастлива увидеть.

— Папа, а он похож на моего мишку?

— Он больше, детка. И как все большие политики, имеет своих избирателей. Впрочем, политика не моя сфера. Так что, крошка, если у тебя возникнут вопросы политического толка, обращайся к Бритт.

Та взглянула на него с порицанием.

— Да, мистер Брюстер, политик из вас и впрямь никудышный, но зато вы определенно скользкий дипломат.

— Ох, ну как вы, политики, любите льстить. — И Элиот склонился над своей тарелкой, доедая суп.

— Мисс Брюстер, — вежливо обратилась Бритт к девочке, — могу я позаимствовать у вас салфетку? А то мне нечем выразить джентльмену свое суровое неодобрение.

Лучшего дня для посещения зоопарка и не придумаешь. И погода хорошая, и народу совсем немного, поскольку каникулы кончились и школьникам стало не до зоопарка. Сначала они решили обойти все по порядку, но Дженифер хотела увидеть дымчатого медведя. В поисках загадочного Смокки она заглядывала в каждую клетку, к которой они подходили, и то, что его там опять не оказывалось, только разогревало в ней стремление скорее его найти. Так что им пришлось нарушить первоначальные планы и отправиться туда, где обитал Смокки. Они нашли его спящим. Но, как ни странно, это не обескуражило Дженифер. Она деловито пояснила, что ее плюшевый мишка тоже очень много спит.

Смокки, как выяснилось, был не медведем, а китайской пандой, и взрослые проявили к этому существу гораздо больше интереса, чем Дженифер, поскольку прежде они никогда панды не видели. Дженифер, для которой вообще все звери были в новинку, не отнеслась к Смокки, как к чему-то необыкновенному. Ну панда и панда, чему тут удивляться? Хотя, конечно, этот Смокки ей понравился. Но теперь, когда встреча наконец состоялась, радостное возбуждение девочки заметно пошло на спад.

— Как быстро они устают от впечатлений, — заметил Элиот.

— Кто? Дети или женщины? — улыбаясь, спросила Бритт.

Он хмыкнул.

— Ну, Бритт, я гляжу, вы законченный юрист. Думаю, мне следует быть осторожнее, пускаясь при вас в разговор.

Еще они посмотрели больших кошек и массу всякой другой живности ростом поменьше, после чего Элиот предложил отдохнуть, и они устроились в тени за столиком у павильона с соками. Пока они пили сок, Бритт, поглядывая на Элиота, размышляла о нем.

Пасынок Энтони весьма интересный человек — умный, живой, общительный и остроумный. Характер отношений, складывающихся между ними, трудно поддается определению. Это не было обычными отношениями типа мужчина — женщина, но все же не было и просто родственной дружественностью. Их происхождение, биографии и жизненный опыт были так различны, и все же нечто их связывало, нечто, похожее на общность судеб.

Элиот видел, что она поглядывает на него, поскольку и сам не выпускал ее из поля зрения. Он чуть было не спросил, о чем она думает, но промолчал, поскольку и так знал это. Он не сомневался, что она думает о нем, и это ему очень нравилось. Как нравилось и то, что она на него поглядывает. Эта элегантная, по всему видно, умная женщина казалась особой весьма рациональной. Но он чувствовал, что под этим холодноватым фасадом скрывается беззащитность и ранимость.