Мария Чепурина: Ненастоящий поцелуй

— Такого дурацкого дня рождения у меня не было никогда в жизни! — жалобно прошептала Вера. — И ведь чувствовала, чувствовала, что не надо ничего устраивать!

— Да, как-то не очень удачно все складывается… — ответил Михаил.

— Спасибо, что хоть пригласил! А то все эти «танцы» для одной пары были сплошным идиотизмом! Я думала, провалюсь от стыда!

— А я вот заметил, что ты начинаешь проваливаться, и решил прийти на помощь!

— Ты настоящий друг…

— Главное, будь смелее! Может, еще все удастся? — Михаил подмигнул. — В случае чего я помогу!

— Поможешь? Чем?

— Намекну тому, кого ты выберешь, что надо поцеловать тебя.

По окончании третьего танца Вера засобиралась на кухню — ставить чайник.

— Какой еще чайник!? — недовольно воскликнула сестра. — Именинница не должна никого обслуживать! Правда ведь, Миша?

Миша понял намек и отчалил на кухню.

— Ну вы тут пейте чай, а мне, пожалуй, пора, — неожиданно сказал один из гостей.

— Да и я, пожалуй, пойду, — добавил его сосед.

— Никаких пойду! Счачала мы поиграем! — объявила Кира стальным голосом. — И возражения не принимаются!

«Сейчас или никогда, — поняла именинница. — Немедленно, иначе они разбегутся!».

— Шахматы? Шашки? Чапаев? Лото? Домино? Викторина? Карты? — спрашивала распорядительница праздника.

Из коридора высунулась голова Михаила:

— Кстати сказать, — заявила она. — Игральные карты родом из Китая, а в средневековой Европе их называли «молитвенником дьявола». А первые масти были не те, к которым мы привыкли, а мечи, кубки, монеты и жезлы…

— У ы фто? — спросил Ваня, жующий четвертый кусок.

— Да так… Ничего, — миролюбиво ответил ему Михаил.

— Вот ы ны уфныфай! Уфный выфолфа!

— Вань, Вань, ну не надо! Он не умничает! Он про это говорит, потому что ему интересно! — заволновалась Вера.

— А мне неинтересно! — зашумел Иван, кончив жевать.

Именинница тут же шлепнула ему на тарелку пятый кусок торта, чтобы он поскорее занял рот и замолчал.

— В карты — так в карты! — объявила Кира. — Только сначала надо решить, на что.

— Денег нет! — заявили из-за стола.

— Раздеваться не буду! — прибавился другой голос. — У меня трусы некрасивые!

— Сейчас предложат на желание, смухлюют, выиграют и закажут какое-нибудь невозможное безобразие! — поддержал третий гость. — Знаю я этих девчонок!

— Может, на торт сыграем? — предложил Ваня. — Если выграю, то унесу домой все, что от него осталось!

— Да ладно вам, парни, что вы глупости говорите! — развязно вклинился Миша, забыв о том, что он младший в компании. — Вон какие тут девчонки красивые сидят, а вы не знаете, на что играть! На поцелуй надо, на поцелуй! Мы играем с вами десять конов и тот, кто будет лучшим по итогу, получает право поцеловать именинницу… если она не против.

Вера сидела вся красная как помидор. Сказать, что она не против, было бы ложью, сказать, что против — означало испортить план сестры и сделать напрасными столькие мучения. Оставалось только молчать.

— Молчание — знак согласия, — сказал Миша. — В дурачка, да?

Парни начали играть.

Десять конов обещали занять как минимум час времени, и Вере совершенно не улыбалось сидеть и наблюдать за игрой все это время.

— Я пока выйду, освежусь, — сообщила она.

Выбралась из-за стола, дошла до туалета, умылась. Потом долго рассматривала в зеркале свои губы, которым остался час быть нецелованными, и гадала, станут ли они после поцелуя выглядеть по-другому.

Когда Вера возвратилась в комнату, то увидела там Колю, обхватившего за талию сестру.

— Эй, не тот, кто первый выйдет, а тот, кто по итогам десяти конов! — воскликнул Михаил. — И не Киру, а Веру!

— Отстань, зануда! Кирка, пошли, выйдем! — сказал Коля и утащил сестру в коридор.

Остальные бросили игру и засобирались домой. Через десять минут, кроме Веры, в комнате остались только Миша, собиравший посуду, и Ваня, заворачивавший шестой кусок торта в салфетку.

В десять вечера Киры, отправившейся гулять с выигравшем неизвестно чей поцелуй Николаем, еще не было. За время ее отсутствия Вера получила возможность вволю поплакать в общей комнате сестер. К тому времени, как раздался звонок в дверь, слезы уже высохли, но лицо все еще оставалось красным и распухшим.

— Нагулялась! — буркнула Вера, слезая с кровати и отправляясь открывать. — Сейчас мне еще и выговаривать будет… Кто там?

— Сосед пришел к вам, барышня! — раздался Мишин голос.

Именинница открыла.