Мария Чепурина - Свидание с чужим парнем

— Что-о-о?! — изумилась я. — И ты, зная об этом, послала меня к этому психу?! Вот отлично, вот приехали, подруга называется!

— Во-первых, не к психу, а к Максу записку подбросить, — ответила Валя. — А во-вторых, не послала совсем. Ты сама туда кинулась. Скажешь, что нет?

— Ты должна была удержать меня! Или… хотя бы предупредить об опасности!

— Какая еще опасность? — Валька махнула рукой. — Ведь он же без ружья был?

— Там еще и ружье имеется?!

— Не знаю, просто я спросила. Без ружья ведь? Ну и вот. А ты боишься. Дядя Гоша, он же сам всех пугается, Надюха! Безобидный совершенно!

— Тем не менее.

— Что — «тем не менее»?

— Ты должна была предупредить меня, Валька! Ты же старше и несешь за меня ответственность! — не унималась я.

— Ах вот как! — Валька фыркнула. — Тебя еще и пасти надо! Девочка маленькая нашлась, ишь! Ну пожалуйста, не хочешь — не участвуй. К Катьке я одна схожу.

— Ну и пожалуйста, ну и на здоровье! — ответила я, развернулась и пошла домой.

Впрочем, через две секунды мне пришла в голову мысль, что надо все-таки сопроводить Валентину до Катькиного дома на случай, если она попадет в такую же историю, как я, и вынуждена будет дрожать в каких-нибудь кустах. Отведу тогда душу!

Мы вместе дотопали до Катькиного участка. Валентина признала, что затея с бутылкой оказалась не слишком удачной, и просто подсунула конверт, где лежали цветок и записка, под дверь. Как назло, тут обошлось без происшествий. Душу отвести мне не удалось, зато грела мысль о том, что завтра, когда письма обнаружатся, начнется настоящее веселье.

Вернувшись домой, я заперла дверь, перешагнула через папину раскладушку, добралась до дивана, перелезла через маму и нырнула к ней под одеяло.

— Ну что, на чердаке-то, чай, не сладко?

Это мама. Притворюсь-ка, что не слышу, уже сплю.

— Хр! Хр! Хр-р-р-р!

Проснулась я от того, что кто-то бил обрезком рельса о железные ворота. Этот импровизированный набат звучал у нас в поселке раз в год и означал призыв на собрание. Родители уже встали. Я быстро села на кровати, стала искать тапочки. День обещал быть отличным.

Собрания я люблю с детства. В поселке это единственное развлечение — и цирк, и телевизор, и театр одновременно. У нас же все соседи крикуны — сам Жириновский обзавидуется! И потом, когда сидишь там, ощущение такое, что участвуешь в серьезном взрослом деле. Так что на собрание все ребята собираются. А взрослые прогуливают почему-то. Вот зануды!

Быстро натянув платье, я выскочила на крыльцо. Папа, знавший, что я ни за что не пропущу такое важное мероприятие, уже ждал меня там. Мы прихватили по складному табурету, взялись за руки и двинули.

Идти было недалеко. Собрание заседало на дороге-площади возле нашего участка. На бревнах, обычно оккупированных Серыми и Дэном, располагались теперь бабки в старых трениках и вытертых халатах. Пацаны переместились на крышу будущего погреба. Не обращая внимания на озабоченные взгляды Петровича, они прислушивались к бурчанию сидевших внизу старух.

— А я подниму вопрос, подниму обязательно! Мало того, что безобразничают, так еще и объявление испохабили!

— Бесстыдники!

— Совсем уже всю совесть растеряли!

Председатель устанавливал складной столик, казначей возился с какими-то бумажками, которые нещадно трепал ветер, Тимофеевы выясняли, как поудобнее усесться на старом чемодане, незнакомый толстый дядька ждал начала, разместившись на пластмассовом ведерке, перевернутом вверх дном, жена Петровича надувала резиновый матрас, женщина с соседней улицы успокаивала орущего младенца, которого нельзя было оставить дома, незнакомая мелочь кидалась друг в друга песком. Дядя Гоша, расположившись поблизости, дочинивал «Москвич» и готовился вот-вот присоединиться к заседающим. А Елкины, взявшись с двух сторон, тащили целый диван. На диване восседал кот Васька.

— Не тряси его, дурак! Поаккуратней, дурак! Его же укачает, дурак! — шумела мадам Елкина, между делом приговаривая: — Васенька, сыночек, мы почти уже приехали!

Елкин кряхтел и старался, как мог.

Сначала председатель долго и занудливо читал доклад о том, какой он хороший и как много сделал для садового товарищества. В содержание доклада и последующих речей, конечно, я не вслушивалась: намного интереснее было наблюдать за поведением бабулек и дедулек, перебивавших оратора на каждом слове.

— Безобразие! Бардак! Разве так садовое товарищество организуют?! Надо было слушать двадцать лет назад мои советы! — слышалось с одной стороны.