Мэдлин Бейкер - Полет орла

— Полегче, парень. — Он достал из кармана морковку и протянул жеребцу. — Иди ко мне.

Конь смотрел на него несколько секунд, затем подошел поближе. Этан почесал его за ухом. Когда конь ел морковку, Этан накинул на его шею повод уздечки и стал водить по кругу. Но даже тогда он не перестал думать о Синди.

Внезапно Этан вспомнил: сегодня он должен танцевать.

Придет ли она на концерт? Что бы мы сказали друг другу, если бы нам не помешал Руди?

Эта мысль не оставляла Этана целый день.

Сегодня вечером Этан должен выступать. Синди сказала себе, что плохое самочувствие — не причина оставаться дома. Она думала о нем всю ночь, вспоминая о времени, проведенном в охотничьем домике. Синди не видела Этана с утра, когда он заходил поинтересоваться ее здоровьем. Теперь ей осталось решить для себя: идти ли ей на концерт или ждать, когда он в очередной раз зайдет ее проведать.

Когда Синди вспоминала слова Этана, по ее телу проходила волна дрожи. Он звонил, он слал ей письма, он спрашивал о ней Салли… Но все это в прошлом. Как он относится к ней сейчас?

Синди встала и начала одеваться. Черные джинсы, черно-белая блузка с короткими рукавами. Она с особой тщательностью накрасилась и уложила волосы. Этану нравилось, когда ее локоны были зачесаны назад и спускались на спину шелковистыми волнами.

За Синди зашли Фло и Линда, все вместе они, поспешили к концертной площадке.

Они пришли раньше всех и заняли места в первом ряду. Синди все еще сомневалась, стоило ли ей сюда приходить. Не ждет ли ее еще один удар? Пять лет — долгий срок. И поцелуи Этана совсем не означают, что он хочет разделить с ней всю оставшуюся жизнь.

Когда застучали барабаны, сердце Синди наполнилось радостным ожиданием. Этан когда-то говорил ей: барабаны периодически прогревают над огнем, чтобы придать им более глубокое звучание. Он много рассказывал ей о старинных обычаях своего народа. Синди часто слышалась нотка сожаления в его голосе, словно он хотел бы жить в те далекие дни, когда индейцы свободно бродили по прериям, а белых людей и в помине не было на западе от Миссури. Этана легко представить воином, диким и свободным, не скованным условностями цивилизации.

И он и стал таким, когда занял место на сцене. Высокий и мощный, с орлиным пером в черных волосах, с полосками белой и черной краски на груди.

— Мой первый танец сегодня — танец скальпа, — произнес Этан. Он обращался к публике, но взгляд его был устремлен на Синди. — Скальп снимали не из кровожадности или чувства мести. Скальп был символом чести, материальным символом победы и самой жизни. Мой народ верил, что душа человека воплощается в человеческих волосах. Когда шаман прикреплял человеческие волосы к своей одежде, это означало: он молится за все племя. Родители, потерявшие ребенка, хранили прядь его волос. Воин часто показывал скальп убитого товарища его родственникам. В былые времена воины танцевали, чтобы отпраздновать свою победу. Мужчин окружали их матери и сестры, высоко поднимавшие скальпы на шестах. — Барабаны зазвучали все громче, ритмичнее. — В старину все участники танца раскрашивали лицо черной краской.

Этан начал танцевать. Он пригнулся к земле, согнув колени и высоко подняв голову. Его движения стали быстрыми и воинственными.

Другие танцы — танец войны, танец травы, традиционный танец — смешались в голове Синди. Она видела только Этана, одного Этана и движения его тела. Она вспомнила, как когда-то давно он попросил ее станцевать для него. Ее воспламенила эта идея, но она была слишком стеснительной, чтобы выполнить его просьбу.

Взгляд Этана снова и снова обращался к Синди, и она знала: он танцует только для нее. Когда-нибудь, сказал он, когда ты будешь уверена в своей любви, ты станцуешь для меня одного.

Синди почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, когда она, взглянув на него, представила себя в его объятиях. Она увидела, как их тела сливаются в танце лишь для них двоих.

Перед самым последним танцем Фло склонилась к Синди и шепнула:

— Ты в порядке? У тебя, по-моему, жар.

— Все в порядке, — слегка охрипшим голосом ответила Синди.

Когда Этан покинул сцену, она почувствовала слабость в ногах. Барабанная дробь следовала за ней, пока она шла к своему дому. И с каждым шагом она гадала: пойдет ли Этан за ней, а если пойдет, то что это будет значить?

Этан собрал свою одежду и направился к своему дому. Когда он только начинал танцевать на ранчо, он сильно сомневался: поймут ли белые зрители танцы индейцев? Но со временем он понял: белым людям нравятся индейские танцы так же, как самим индейцам. К тому же это хорошая возможность приобщить к индейской культуре и обычаям белых людей, уменьшить разрыв между краснокожими и бледнолицыми. Теперь к Этану часто подходили дети, желающие узнать как можно больше о коренных народах Америки. Некоторых из них он научил простым движениям из индейских танцев.