София Герн - Лазурный рассвет

А он, смеясь, отодвигал их в сторону, чтобы поцеловать в который раз ее раскрасневшиеся щеки. И его рука скользила вниз вместе с застежкой от куртки, забиралась под толстый теплый свитер. И ей было приятно, что его рука такая прохладная и что сосок на ее груди сморщился и стал как изюминка. А потом все закружилось, как снежинки на ветру, мелькали образы и ощущения, смутные и в то же время такие отчетливые, что она даже застонала. Он продолжал ласкать ее разгоряченное тело, и вот уже расстегнута молния на джинсах, ладонь пробирается под плотно натянутую грубую ткань, пальцы находят чувственный влажный бутончик, ласкают его все сильнее и сильнее, и она вот-вот окунется в безбрежный океан наслаждения, острого, как лезвие. А его рука погружается в ее раскаленную страстью плоть. Она торопится доставить ему удовольствие, но он не спешит. Он знает, что их ждет ночь. Ночь упоительная, сладостная, невозможная. Это было наяву. Там. В Вербье. И это приснилось ей сегодня. Но зачем снова вспоминать? И неужели ее так мало на самом деле волнуют отношения со Степаном? Потом. Все потом. Сейчас нужно отбросить головокружительное воспоминание и привести себя в порядок.

— Иду, иду! — крикнула она, услышав, что сестра подошла к двери ее комнаты.

— Проснулась? — Женя открыла дверь и появилась на пороге, как всегда элегантная, хотя и одета была в простые черные джинсы и узкий твидовый пиджачок от «Barberry». Это была ее любимая одежда. Женя предпочитала стиль «casual» всем остальным. Он стал ее неотъемлемой частью, такой же, как модно подстриженные темно-каштановые волосы и минимальное количество косметики на простоватом, но милом лице. Сестры отличались друг от друга, как день от ночи. Русоволосая Даша и темненькая Женя. Более того, они были словно слеплены из разного теста. Женя была среднего роста, почти коренастой, с широкой костью, и во всем ее облике чувствовалась какая-то удивительная основательность, такая же явная, как и эфемерность ее сестры.

Даша накинула на голое тело махровый белый халат и сунула ноги в такие же пушистые тапочки. Она всегда спала голой, даже зимой. Ей казалось, что только так отдыхает от прикосновений одежды ее чувствительное тело, прячущееся под невесомым пуховым шелковым одеялом.

— Пойдем завтракать, а то все остынет, пока ты будешь под душем нежиться!

— Нет, Жека, уж извини. Я сначала приведу себя в порядок.

— А горячие бутерброды?

— Ты бы мне еще предложила позавтракать в постели! Терпеть не могу эту идиотскую французскую привычку.

— А тебе пришлось с ней столкнуться в Вербье? Таинственный незнакомец тебе заказывал завтрак в постель? — Женя иногда могла быть на удивление бестактной и резкой.

— Он не успел. Насколько ты знаешь, я сбежала, не дождавшись продолжения банкета. Пока он спал.

— И все-таки ты дура, Дашка! — вздохнула Женя. — Сбежала от мачо, чтобы здесь прилепиться к бесполому Степке! Разве можно вообще связываться с модельерами? Они же все почти поголовно извращенцы. Вот хотя бы Степка. Тоже извращенец!

— Почему это? — спросила Даша, обернувшись на сестру уже в дверях ванной. — Какой же он извращенец, если поменял меня не на мужчину, а на женщину.

— Нашего Светика женщиной ни у одного нормального человека язык назвать не повернется! — отрезала Женя. — Давай быстрее, а то опоздаем, — она посмотрела на свои маленькие золотые часики, украшенные мелкими бриллиантами, — ты же знаешь, точность — мой пунктик!

— Еще бы не знать! — крикнула уже из-под душа сестра. — Каждый раз прибываешь вовремя, как курьерский поезд, и ждешь, как идиотка.

Через несколько минут Даша, свежая и умытая, сидела за столом, а Женя наливала ей капучино. Кухня казалась вызолоченной весенним солнцем, которое играло на гранях стеклянных дверей, на светлом янтарном дереве шкафов, проникало во все уголки сквозь клетчатые сине-белые шведские занавески. Родители любили «нордический стиль», и сестры к нему тоже привыкли. В их доме все было просто, выдержано в синих, белых и светло-желтых тонах. Ничего лишнего. Немного пустовато, но зато нет никаких дурацких безделушек, вечно собирающих пыль. Только вот книги. Полки по всему дому были открытые, не застекленные, так что приходилось раз в неделю таскаться вдоль этих высоких стеллажей со специальным пылесосом. Даша и Женя каждый раз спорили, кто из них займется ненавистной работой, но избавиться от книг они считали невозможным, разве что подумывали заменить полки, но пока так и не могли собраться. Здесь все было продумано и с любовью обставлено их родителями, и менять что-либо у сестер рука не поднималась.

Читать дальше