Татьяна Тронина - Странная пара

…Алиса ехала домой. И всю дорогу до дома ее терзали неприятные чувства. Конечно, Иванка дико разобижена. Конечно, она не смогла оценить ее, Алисиной, самоотверженности. «Дурочка. Она всегда была дурочкой. Я ради нее…»

Девушка остановила машину напротив своего дома, но въезжать во двор не торопилась. Надо было справиться с дурным настроением.

Мужу нельзя показываться с кислой рожей – тоже внушила в свое время мама, вооружая дочку к будущей жизни.

…А Гагарин – так себе экстрасенс. С чего он взял, что им, Алисе и Иванке, понадобится о чем-то говорить?

С Иванкой же бесполезно говорить. Иванка так и не поняла ничего!

После отъезда Алисы Иванка довольно долго не могла прийти в себя, все размышляла над словами бывшей подруги. «Я превратила твою жизнь в сказку!» – призналась та.

Что ж, теперь все ясно, отчего жизнь с Егором казалась такой… приторно красивой, что ли. Неестественно правильной. Это была игра. Режиссер придумал спектакль, актеры хорошо сыграли свою роль… А потом спектакль кончился, и рабочие разобрали золоченые декорации.

«Что она за человек такой, Алиса? Но она не злодейка, нет… Она действительно хотела мне добра. Она обо мне беспокоилась. За что же ее теперь осуждать? У нее своя философия, свои принципы. И она всегда была такой – только я не хотела этого видеть. Бог с ней. Пусть живет как хочет, только теперь без меня… Я в ее играх больше не участвую!»

Неожиданно Иванке стало так легко, так хорошо. Так спокойно и понятно все. Именно сегодня Иванка с легким сердцем смогла отпустить свое прошлое…

Наутро девушка проснулась, чувствуя умиротворение, с надеждой в сердце – хотя надеяться было особо не с чего.

Позавтракали с Ритой в кафе при гостинице.

Потом вместе отправились в больницу, зашли к Крюкову. Тот был почти здоров, его на днях обещали выписать. Бизнесмен хохмил, шутил, старался подбодрить Иванку: «Вот увидишь, все будет хорошо! Мы с Риткой еще спляшем на вашей свадьбе!» Строил планы – каким будет скоро Дольск. Город без преступности, без Эмиля энд компании… Город солнца, где все жители счастливы и довольны. «Двое из ларца» стояли у дверей (Славик иногда переступал с ноги на ногу, демонстративно прихрамывая), довольно пыжились, изредка кивали – они свято верили словам своего босса. Ну что ж, мечтать не вредно.

Потом… Рита осталась с отцом, а Иванка поднялась на третий этаж той же больницы.

Там, в отдельной палате, подключенный к приборам, уже которую неделю лежал Дмитрий Гагарин. Уход за ним был самый лучший, лечение вполне на уровне (Крюков даже распорядился, чтобы прислали профессора из Москвы), но… Не было в мире такой силы, которая могла бы вытащить Гагарина из комы. «Надо только ждать и надеяться», – вот что сказал профессор.

Оказывается, один из последних выстрелов Эмиля оказался роковым – пуля попала Гагарину в голову. Пулю благополучно извлекли, но экстрасенс в себя так и не пришел.

Иванка навещала Дмитрия каждый день, одна (она не любила, когда еще кто-то присутствовал), и разговаривала со своим возлюбленным. Это была ее работа, ее труд, ее беда, с которыми она ни с кем не хотела делиться.

Вот и сейчас дежурная медсестра, увидев Иванку, приветливо поздоровалась и незамедлительно ретировалась из палаты.

Девушка подошла к кровати, на которой лежал Дмитрий, села рядом, положила голову на подушку – рядом с его головой, замотанной в бинты.

– Привет. Это я. Ты как? Вчера Алиса приходила, представляешь? Поговорили с ней, объяснились – вроде легче стало, но общаться дальше с ней я отказалась… А сейчас Крюкова видела. Его скоро выпишут. Планов громадье. Рита пока не пьет. Говорит, что будет помогать отцу, в институт обещала поступить…

Иванка помолчала. Все не то и не так. Как найти те слова – нужные, главные?

– Я тебя люблю, – вздохнув, сказала она. – И это свинство, Гагарин, что ты даже поговорить со мной не можешь! Я тебя жду, жду, жду… Я тебя не перестану ждать. Ты считаешь, что твоя кома – это плата за то, что ты входил в транс, когда меня искал? Я знаю, что ты именно так думаешь… Но если это так – то это несправедливо. Мне без тебя скучно, плохо… Ты – мой. И кроме тебя, мне никто не нужен. Ты меня слышишь? – с раздражением, с тоской, нетерпеливо воскликнула она.

Туман. Густой, плотный. Из-за него не было видно, что творится в двух шагах. Сколько времени он бродил в этом тумане – Гагарин не знал.

И кого искал тут – он тоже не знал.