Джудит Крэнц - Звездная пыль

— Кто хочет еще чаю или кофе? — спросила Лиз, оглядев сидящих вокруг стола. Сама она, как всегда во время таких совещаний, восседала возле серебряного сервиза эпохи короля Георга.

— Я бы выпил еще чашечку кофе, Лиз. — Обычно такой спокойный и собранный, Монти Фой явно нервничал, время от времени потирая лысину.

Если он выпьет еще кофе, то, пожалуй, устроит истерику, подумала Лиз и лишний раз порадовалась, что заменила обычный кофе на кофе без кофеина.

Лиз заметила, что присутствие Тессы Кент нисколько не способствует снижению напряжения в комнате. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не посмотреть на часы.

— Налей мне чаю, Лиз, — пробурчал Гамильтон. — Тот, кто варит этот кофе, должен быть немедленно уволен.

— Я скажу, чтобы приготовили свежий, — сказала Лиз. Ей очень хотелось, чтобы ее глаза умели метать молнии, тогда бы от ее братца осталась только кучка пепла.

— Прошу прощения! Простите, ради бога! Автобус сломался, нас всех высадили, а следующие три были битком набиты, влезть было невозможно. Так что мне пришлось идти пешком, — задохнувшись, выпалила Мэгги, усаживаясь на свободное место между Джульеттой и Монти. Она ни на кого не смотрела, рылась в своей сумке, доставала блокнот, карандаши. На ее лице застыло спокойное, безразличное выражение.

Тесса услышала голос Мэгги, и сердце ее затопила волна благодарности богу, ее переполняли нахлынувшие эмоции. Она чувствовала себя как будто раздетой, открытой всем взорам. Ей казалось, каждый может сейчас прочесть ее мысли.

— Я полагаю, теперь мы можем начать, — сказала Лиз Синклер.

Ей каким-то образом удалось сохранить величавую осанку, когда она передавала генеральное соглашение Тессе, сидевшей рядом с ней, и указывала место, где следует поставить подпись. Как только Тесса расписалась, Лиз заговорила снова:

— С этого дня, Мэгги, в твоем распоряжении будет машина с шофером. Твое время слишком высоко ценится, чтобы тратить его понапрасну.

— Отлично, — отозвалась Мэгги, открывая блокнот и раскладывая карандаши в одной ей ведомом порядке.

«Она на меня и не смотрит, — думала Тесса. — Все же она пришла. Моя дочь здесь». Слезы подступили к ее глазам. Прошло пять лет, и перед ней предстала совершенно чужая, молодая, уверенная в себе женщина. Боже, каким образом она превратилась в эту удивительно владеющую собой сотрудницу рекламного отдела? Мэгги, ее яркая, сногсшибательно чувственная дочь, которая ничем ей не обязана, прошедшая тяжелой дорогой детства и юности без ее помощи. В это почти невозможно было поверить, но вот же она — Мэгги. Сидит вместе со всеми за столом, готовая к работе. Ее дочь, с которой ей предстоит знакомиться заново.

— Мэгги, — каким-то чудом удалось произнести Тессе, — ты потрясающе выглядишь.

— Чувствую себя отлично, спасибо, — коротко ответила молодая женщина, кивком поблагодарив всех присутствующих.

Она не назвала меня по имени, подумала Тесса. Она на меня даже не взглянула. Но Мэгги пришла. Начало положено. Спасибо тебе, господи.

После того как Тесса подписала генеральное соглашение и дата аукциона была назначена, каждый день стал жизненно важным.

Прошло всего несколько часов после утренней встречи, а Монти Фой и два его помощника уже начали составлять опись всех ее драгоценностей. Мужчины осторожно открывали каждый футляр, вынимали украшение и составляли описание. Они записывали предварительную стоимость каждой вещи на отдельном листке бумаги. Затем Монти Фой передавал этот листок Тессе, она его подписывала. Далее экземпляр возвращался в футляр, его закрывали и опечатывали. За дверями ожидала целая армия курьеров и охранников.

Гора бархатных футляров, еще не открытых и не описанных, уменьшалась очень медленно, как казалось Тессе, но аккуратные ряды опечатанных коробочек разной формы на металлической стойке, напоминающей багажную ленту в аэропорту, неуклонно росли. Всем экспертам фирмы из Женевы, Цюриха и Лондона приказали немедленно прилететь в Нью-Йорк.

По мере того как открывали один футляр за другим, Тесса испытывала все большую неловкость оттого, что совершенно чужие люди касаются ее собственности. Они были церемониальны, как священники во время мессы. Но как они смеют прикасаться к ее драгоценностям, безмолвно выходила из себя Тесса, чувствуя, как все быстрее бьется ее сердце с каждым новым открытым футляром.

Подписывая генеральное соглашение, или контракт, как его все называли, она не предполагала, что ей придется присутствовать при этом святотатстве, при этом насилии! Пальцы Монти Фоя с желтыми пятнами от никотина прикасались к камням, которыми украшал ее муж, прежде чем заняться с ней любовью. И вот теперь этот ужасный человек держал в руках те самые изумруды, которые Люк подарил ей во время медового месяца, и монотонно бубнил: