Джудит Крэнц - Звездная пыль

— Так что ты мне скажешь?

— Ты просто стерва! Ладно, уговорила, я подумаю об этом!

После визита к доктору Сьюзен Хилл прошло три дня.

— Поужинаем сегодня в китайском ресторане? — спросил Сэм Тессу вскоре после своего возвращения из поездки.

— А ты очень голоден? — Тесса прижалась к нему и обняла как можно крепче.

— На самом деле не очень. Я съел огромный ленч с главой моего департамента. А он настоящий обжора. Если же отставать от него по части поглощения пищи, он очень обижается. Говорят, одного молодого преподавателя этот господин уволил только за то, что тот заказал один салат.

— Тогда давай просто посидим здесь и поговорим. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Звучит зловеще. Неужели ты меня разлюбила? И хочешь, чтобы я собрал свой чемодан и отправился восвояси? И все потому, что я такой громила и ты по сравнению со мной Дюймовочка?

— Ничего подобного. Это касается только меня.

— А вот это уже наслаждение. Ты говоришь о себе меньше, чем любая другая женщина. Если бы ты не была такой знаменитой, то оставалась бы моей маленькой удивительной тайной, моей женщиной-загадкой.

Сэм проявлял свою любовь к ней так открыто, с таким удовольствием и настолько просто, что Тесса едва сдержала слезы.

— Сэм, садись, пей то, что ты себе налил, и слушай меня. И, пожалуйста, не перебивай меня. Я должна выложить все сразу.

— Тесса, какого черта…

— Просто слушай. Прошу тебя. Когда мне было четырнадцать лет, я родила ребенка. Мэгги. Мэри Маргарет Хорват. Мои родители воспитывали ее сами, объявив моей сестрой, чтобы избежать позора. Когда Мэгги исполнилось три года, я уже снялась в фильме «Маленькие женщины». Я стала Тессой Кент. Я бесстыдно пренебрегала ею, я была слишком амбициозна, слишком высокого мнения о себе и слишком занята собственным будущим, чтобы хотя бы попытаться поближе узнать ее. У меня для этого была масса возможностей, потому что следующие три года я жила дома. Но я позволила моей матери заботиться о Мэгги и воспитывать ее. Я была… благодарна ей. Помощь матери означала, что одной заботой в моей блестящей, восхитительной жизни стало меньше.

— Что ты такое говоришь, Тесса! Это совсем на тебя не похоже…

— Когда я познакомилась с Люком и вышла за него замуж, — продолжала Тесса, не давая Сэму возможности договорить, — мне было двадцать, а Мэгги пять. Я так и не сказала Люку о ней. Хотя я ни минуты не сомневалась: расскажи я ему о дочери с самого начала нашего знакомства, он бы принял ее. Черт возьми, ему было сорок пять лет, он был взрослым мужчиной, и он сходил по мне с ума. Ему нравилось думать, что я девственница, и я позволила ему поверить в это.

Сэм удивился, но решил больше не перебивать Тессу. Мало ли какие странные случаи бывают в жизни.

— Это стало самой худшей ложью. Потом я уже не могла признаться — хотя мне и хотелось это сделать, — что никакой девственницей к моменту нашей свадьбы я не была. Я лгала и лгала, даже в первую брачную ночь. Я никогда не была с ним искренней. Я сознательно сделала выбор и промолчала.

— Тесса, ты слишком сурово судишь себя. Ты была совсем ребенком, — решил прервать ее Сэм.

— Нет, Сэм, я еще очень мягко оцениваю свое поведение. Через пять дней после нашей с Люком свадьбы мои родители погибли в автокатастрофе, и Мэгги осталась одна. Я согласилась с предложением Люка и отдала девочку в семью его сводного брата Тайлера Уэбстера. В их доме она и выросла. Моя дочь могла вырасти со мной и Люком. Но мы бросили ее на милость чужих людей. У меня так и не хватило смелости признать, что она мне не сестра. Мне нет за это прощения.

— Тесса…

— Не надо, Сэм. Позволь мне закончить. Время от времени я навещала Мэгги, и она приезжала ко мне, но совсем не так часто, как следовало бы. Я не могла знать наверняка, счастлива она или нет. У меня не хватило силы духа задавать ей такие вопросы. Я только старалась, чтобы наши отношения оставались легкими, приятными и в высшей степени поверхностными. Истина, вероятно, в том, что я в самой глубине души не желала ничего знать. Так мне было проще. Моя жизнь с Люком стояла на первом месте. Вместо настоящей семьи у Мэгги была лишь далекая кинозвезда, изредка бросавшая на нее отблески своего сияния. Моя дочь была лишена ежедневной заботы, любви, участия. Барни, сын Уэбстеров, обожал ее. И это единственная любовь, которую получала Мэгги с пяти лет до восемнадцати. Так прошла большая часть ее жизни. Мэгги сейчас двадцать три года. Даже после смерти Люка я ничего не рассказала ей.