Джудит Крэнц: По высшему классу

— Ты придаешь всему слишком большое значение, — сказала Саша, которую нисколько не взволновали переживания Джиджи. — Когда ты поступила в «Путешествие в изобилие», эта Эмили позволяла тебе только отвечать на телефонные звонки, записывать основную информацию о новых клиентах и передавать трубку ей или кому-нибудь из ее ассистентов, и я никогда не забуду, как ты боялась, что ничему не научишься. Потом, слава богу, мисс Гэтерум поняла, что ты настоящая находка, объяснила тебе, как управлять кухней, ты нашла контакт со всеми поварами, она научила тебя составлять меню, ты узнала все тонкости, касающиеся контрактов и поставок, узнала, как закладывается прибыль, о которой клиент и не подозревает, и которую приносит каждый пучок петрушки и каждая взятая напрокат ложечка. Теперь тебе лично доверяют проводить небольшие вечеринки, ты присутствуешь на всех совещаниях по поводу больших торжеств, а ты все ворчишь. Почему бы не взглянуть на все чуть оптимистичнее? Думаю, пройдет немного времени, и Эмили доверит тебе планировать мероприятия с клиентами самостоятельно.

— Боже упаси! — с жаром воскликнула Джиджи. — Я теперь нервничаю только из-за планирования… все эти желания, мечты, прекрасные сказки, с которыми к нам приходят люди… у них в головах такие чудесные картинки и никакой логики. Они думают, что раз решились обратиться к нам, то все их проблемы мы берем на себя. А дело в том, что они сами все усложняют именно потому, что не хотят или не могут предоставить все нам. Это же просто невыносимо для них — остаться в стороне от подробностей приготовления пищи и украшения стола.

Джиджи собрала свою одежду и отнесла в спальню, потом вышла и стала с ожесточением расчесывать копну рыжих волос, высвобожденных наконец из аккуратного пучка, который она делала каждое утро. Ее зеленые глаза весело поблескивали из-под длинных ресниц, на которые даже Эмили Гэтерум не могла ей запретить ежедневно накладывать три слоя туши. Джиджи осваивала науку обслуживания банкетов не больше года, но казалась лет на пять старше той девушки, которая приехала в Нью-Йорк, чтобы вступить во владение новой квартирой и повстречать новую подругу.

Она совершила неизбежный прыжок во взрослую жизнь, перешла невидимую, но безвозвратную границу, которая разделяет юных девушек и настоящих женщин. Озорство, позволявшее ей, уже взрослой девушке, выглядеть ребенком, исчезло, на смену ему пришла зрелость, которую удачно дополняли пылкость и острое ощущение того, что жизнь — не более чем веселая игра.

Лицо Джиджи сохранило черты, которые делали ее дерзкой и своенравной девчонкой. Чуть вздернутый носик, изящные уши, маленький рот с чуть приподнятой верхней губой, великолепной формы веки под дугами бровей — все это принадлежало теперь женщине, которую одни назвали бы красивой, другие — хорошенькой, но никто бы уже не назвал проказливым эльфом. Впрочем, одно осталось неизменным: то самое, что делало ее похожей на девушку двадцатых годов, то, что первой в ней подметила Билли. Что-то в ее силуэте, в прекрасной форме головы делало Джиджи похожей на тех вертихвосток, необузданных, блестящих, непрерывно танцующих и заливающихся смехом девиц, которые в свое время с естественностью дыхания разбивали мужские сердца.

— Знаешь, какого клиента мне бы хотелось? — мечтательно произнесла Джиджи. — Одинокого делового мужчину. Сначала он бы обговорил расходы, потом остановился бы на необходимых деталях, дал бы нам достаточно времени на изучение его квартиры, чтобы мы знали, в каком стиле оформить стол, выбрал бы одно из трех меню и не менял бы своих решений, не требовал показать десять образцов салфеток, не интересовался бы размерами винных бокалов или тем, как мы расставим цветы, не впадал бы в истерику в день банкета…

— И часто встречаются такие клиенты? — поинтересовалась Саша. — Могла бы познакомить хотя бы с одним.

— Эмили говорит, что ей такой попался лишь однажды. Это было, когда она только организовала фирму, но помнит его по сей день. Потом он женился на поварихе, которая сама все готовила, ей была нужна только прислуга на кухню.

— Одинокие мужчины ходят на вечеринки, а не устраивают их, по крайней мере, не заказывают.

— Но ведь Зах — одинокий мужчина, а вечеринки устраивает.

—Зах?

— Твой старший брат, я о нем говорю.

— Джиджи, ты должна понимать, Зах совсем другой, — мягко объяснила Саша. — Он работает в театре, он режиссер, а главное — он Невски, сын Орловой. Для Заха вся жизнь — сплошная вечеринка. Для него выпить с друзьями означает накрыть стол на двадцать человек, которые с собой еще кого-то приведут. И тарелки помоют.