Джудит Крэнц: По высшему классу

Билли вдруг поняла, что стоит перед наполовину наполненной ванной и не помнит, помылась она или нет. Да какая разница! У нее кружилась голова, ее раздирал голод всепоглощающего желания, и утолить его мог лишь Сэм Джеймисон, только его уверенная рука и нежные губы могли ей помочь, только его тело могло принести успокоение.

Печеночный паштет. Долли Мун стояла на кухне перед закрытым холодильником, глубоко задумавшись о печеночном паштете. Нет, она ни за что не станет пробовать печенку, которая стоит в миске на второй полке холодильника, потому что это приготовлено на вечер — они с Лестером устраивали традиционный ужин на Йом-Кипур, вечер после поста Судного дня. Лестер с родителями был в синагоге, молился, слушая раввина; все продолжали держать пост, который начался вчера после заката. И как ей только не стыдно думать о паштете, спрашивала себя Долли. Как можно пасть так низко, чтобы стоять здесь и мечтать о печенке, приготовленной утром?

Руководствуясь своей любимой поваренной книгой «Кошерная кухня знаменитостей», она слегка поджарила на курином жиру килограмм печени, пережарила девять мелко порезанных луковиц, потом порубила все это с дюжиной крутых яиц в деревянной миске, стараясь, чтобы получилась масса нужной консистенции.

Какая же она праведница, подумала Долли, и слезы навернулись на ее огромные голубые глаза, затуманив обычно исполненный удивленной радости взор. Она даже не попробовала печенку, чтобы решить, достаточно ли соли, поручив это кухарке, ибо знала, что произойдет, если она начнет пробовать. Половина приготовленного исчезнет в считанные минуты, жалобно подумала Долли. В считанные минуты.

На ней был бледно-лиловый атласный пеньюар, отделанный старинным кружевом, в светлых волосах — бигуди и никакой косметики. Уголки ее всемирно известного необъятного рта были опущены, даже ее необъятные груди и необъятная попка, без которых она бы не была обожаемой всем миром комедийной актрисой Долли Мун, грустно обвисли. На огромной кухне кипела работа, и никому не было дела до ее молчаливого бдения: ведь сегодняшний ужин был праздничным, и еще предстояло приготовить говяжью грудинку, нафаршировать цыплят, сделать множество закусок и напечь пирогов и тортов. Долли и Лестер пригласили на разговление всю семью Лестера и множество друзей.

Десять дней, говорила себе Долли, представляя себе миску с печенкой, посыпанной мелконарезанным чесноком, десять долгих дней, с момента начала Рош Хашана, еврейского Нового года, ее новые родственники, которые соблюдали все религиозные обряды, обращались в глубины своих душ, моля об искуплении грехов и прощении обидевшим их.

Она надеялась, что свекровь не относит ее к числу последних. Да и как она могла, если Долли произвела на свет двух близнецов, продолжателей рода Вайнштоков, двух мальчиков, Лестера-младшего и Генри. Она знала, что, когда она вошла в их семью вместе с новорожденной Венди Уилхелминой, крестницей Билли, старшие Вайнштоки приняли ее с вполне объяснимой сдержанностью. Не о такой невестке они мечтали. Она не шла на сближение. У них вообще было мало общего. Ну и что, что она только что получила «Оскара», — они не выказывали особой радости, оказавшись на свадьбе единственного сына, чья невеста нянчила младенца от какого-то наездника с родео, за которого даже не удосужилась выйти замуж.

Правда теперь, в сентябре 1981 года, трехлетняя Венди стала их обожаемой крошкой, а Лестер и Генри маленькими принцами. И они любили Долли, любили и гордились ею, в этом она не сомневалась. Ее последний фильм, где она снялась вместе с Дастином Хоффманом, дал в нынешнем году самые большие сборы, и ее родственники тоже внесли в это свой вклад. Они смотрели фильм по меньшей мере шесть раз, стоя в очереди в кинотеатре Вествуда как обычные зрители — им нравилось сидеть вместе с публикой и собственными ушами слышать, как смеется зал. Нет, они действительно ее любили. И уж никак не отношения с родителями мужа были причиной того, что она стоит сейчас перед холодильником, борясь с искушением его открыть и чуть-чуть, на самом кончике вилки, попробовать паштет.

А вдруг кухарка недосолила? Конечно, все промолчат, но когда они вернутся домой из храма, радостные, очистившиеся от грехов, голодные, выпьют по стаканчику апельсинового или томатного сока, чтобы восполнить минеральные вещества, утраченные за сутки поста, и набросятся на паштет, не будут ли они горько разочарованы, если он окажется недосоленным?