Маргарита Южина - Поймать и женить

Евгения разложила продукты, сделала себе бутерброд с колбасой и сыром и развернула газеты. Даже себя она немного стеснялась, когда раскрыла рубрику знакомств. А ведь газеты только для этой цели и взяла.

– Так я просто, чтобы настроение поднять, – пробормотала Евгения. – Вот, смотри-ка, ищет женщину не старше двадцати пяти, а самому уже семьдесят два. Разве не смешно?

Женщины в объявлениях расписывали себя весело, искристо, с юмором, но через весь юмор было видно – будут рады любому, лишь бы внимательный был, да… пусть не любил, но хоть бы уважал. А вот мужчины – у тех были сплошные рамки – не старше, не выше, не ниже, не больше… А о себе и вовсе ничего не сообщали, считали, что и так подарки.

Эх! Надо бы к Адамовне в «счастливчики» записаться. Ну да, только заявись к ней, и работа накроется медным тазом. Нужно держать расстояние. Да к тому же у этой Марии Адамовны тоже свадебные-то показатели – одни слезы. Нет их, лишь место зря занимает, да еще и за аренду не платит!

В дверь позвонили. Евгения никого не ждала. К ней никто не заходил целую неделю. Раньше сестра заскакивала, так она теперь в деревне у мужа.

– Кто там? – спросила Евгения, осторожно подойдя к двери.

– Женька, открывай, это я, Катя.

И все-таки это сестра.

– Привет… – растерялась Евгения. – А ты чего? Не в деревне разве?

– На прошлой неделе приехала. У тебя, я смотрю, совсем все даты перепутались. Я там задержалась на целых три дня! Думала, ты без меня тут с ума сходишь, а ты… Чай есть?

Евгения кинулась в кухню. Пока не зашла сестра, она скомкала газеты и сунула их в шкафчик. Не дай бог Катерина узнает про эти разделы знакомств, греха не оберешься.

– Кать, ну ты где? Проходи, сейчас чай пить будем!

– Да мне бы поесть чего, целый день маковой росинки во рту не держала, – сказала сестра. – Есть у тебя чего-нибудь перекусить? Борщ или рассольник?

– Н-нет… я не варила… сегодня. А вчера был! – бессовестно врала Евгения.

Она всегда побаивалась свою старшую сестрицу. Та никогда не виляла, говорила все, что есть, и часто ранила и без того уже израненную душу младшей сестренки.

– Вчера… – ворчала Катерина. – Да у тебя вареного-то сто лет не было. Как твой ушел, гад такой, так ты на кастрюлях крест и поставила.

– Нет, Катя, – вздохнула Евгения. – Я и раньше не особенно к кастрюлям-то любовью пылала. Может, поэтому он и ушел.

– Ну да, ты у него всегда за ездовую кобылу была, за рабочую лошадь! Жена денюжку заработает, продукты притащит, в квартире уберет, еще бы и варила сама! А ведь и варила! Пылала или нет, а варила! И ушел, мерзавец! За молоденькой юбкой погнался! А ты, дурочка, все забыть его не можешь!

– Да с чего ты взяла, что я его не могу забыть?

– Ты на себя посмотри! Совсем на себя рукой махнула! – разошлась сестрица. – Нет, чего ты глазами хлопаешь? К зеркалу подойди! – И она потащила Евгению к зеркалу. – Вот, полюбуйся! Подстриглась как не знаю что, лишь бы прическу не делать! Глаза уже сто лет не красила!

– Я крашусь на работу… и сейчас – посмотри хорошенько, реснички накрашены.

– У меня не такое могучее зрение, чтобы твои накрашенные реснички рассмотреть! А ходишь в чем? Ведь полный шкаф одежды!

– Да ничего там нет путного.

– Правильно! Я и говорю – хламьем все забила, а приличного нет! Ты как мужик стала – трико какое-то стремное нацепишь, расческой по челке махнешь и пошла нести культуру в массы! Кошмар!

– Это не трико, а прекрасный спортивный костюм. Мне его Иришка прислала из-за границы, – оправдывалась Евгения.

– На кой черт она тебе его прислала? Ты спортсменка, что ли? – уставилась на сестру Катя. – Лучше бы она тебе костюм купила красивый.

Евгения надулась. Катьке дочка Юлька ничего не присылает, хотя в Питере живет, оттого Катька и нападает на Иришкин подарок. Ясно – завидует.

– Мне удобно в нем, – пробурчала Евгения. – Я привыкла.

– А чего ж в халате на работу не ходишь? – всплеснула руками сестра. – Еще удобнее было бы. И стоптанные тапки – эх, красота!

– Ты чего разошлась-то? Из-за борща?

– Ага! Делать мне больше нечего, как из-за кастрюль расстраиваться, – усмехнулась Катя. – Короче, завтра же с утра несешься в парикмахерскую, делаешь прическу, маникюр, педикюр. Да, и макияж пусть сделают, а то на тебя без слез не взглянешь. Потом в магазин, покупаешь себе приличное платье и туфли на каблуках. И вечером мы за тобой заезжаем. Все.

– Кто это вы?

– Мы с Листовым, ясно?

– Нет, не ясно. Зачем вы за мной с твоим Сашкой заезжать будете?