Вера Кауи: Ты в моей власти

— Прости, папа, но выбирать не тебе! Я люблю его; сама не знала, что так сильно можно любить. Я просто не могу жить без него! Тут отец не выдержал, сорвался.

— Делай как знаешь, а я умываю руки! — с гневом воскликнул он и вышел из комнаты.

— Дорогая, дай ему время свыкнуться с мыслью! — советовала мудрая мать. — Он отойдет. У меня же к тебе всего один вопрос: ты действительно вполне уверена, что поступаешь правильно? Любовь всех нас лишает разума и воли; ослепленные любовью люди совершают то, о чем в дальнейшем могут пожалеть. Ты недостаточно хорошо знаешь этого человека!

— Мамочка, я знаю его уже целых восемь месяцев!

Марго Драммонд смолчала. «Вот она, слепая вера любви! — думала она. — „Целых восемь месяцев!“…»

— Мне все про него известно, он сам рассказал. Никто Рори не знает так, как я. Его отец пустил по ветру семейное состояние, а мать, папа верно говорит, чистая авантюристка. Рори остался на попечении слуг. Он не знает, что значит быть любимым ребенком в семье, каким была я. Так разве удивительно, что он вырос таким дикарем? Вы с папой воспитали во мне чувство ответственности перед людьми, но родители Рори считали это ненужным грузом, откуда ему было понять, насколько это важно? Да, у него были женщины… он мне рассказывал. Но ни к одной из них он не относился серьезно. По-моему, они нужны были ему, чтобы выместить на них обиду, нанесенную ему в детстве матерью! — Марго Драммонд с удивлением отметила про себя проницательность дочери; многие женщины вдвое старше Клэр таким свойством не обладают.

— Но он любит меня; он хочет остановиться, прекратить свою разгульную жизнь. Я нужна ему, мамочка! Я и представить себе не могу, что можно жить без него!

— Дорогая моя, ведь он уже далеко не мальчик! — мягко заметила мать. — Неужели ты в самом деле считаешь, что он станет другим?

— Я помогу ему, и он изменится!

«Боже мой! — думала леди Драммонд, видя этот упрямый блеск в глазах дочери. — Сколько женщин считает, что именно им дано целиком изменить мужчину в лучшую сторону, имя им легион!»

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — мягко сказала мать.

— Я и буду! Если бы не верила, что Рори способен сделать меня самой счастливой женщиной в мире, разве я стала бы выходить за него замуж? А я выйду за него, мамочка! Даже и без твоего благословения, не говоря уже о согласии папы. «Он околдовал ее», — думала Марго Драммонд, и все же твердость Клэр произвела на нее некоторое впечатление. Клэр всегда была такой послушной девочкой, готовой сделать приятное, с радостью соглашавшейся помочь, отзывчивой на похвалу. Рори Баллетер открыл в Клэр существо, столь же упрямое, как ее отец, и столь же целеустремленное, как ее мать. «Может быть, она и сумеет совладать с ним? — думала Марго Драммонд. — Может, она действительно то, что ему нужно?»

— Я нужна ему, мамочка! — повторила Клэр. — Ты просто этого не понимаешь. Ты вышла замуж за человека, с которым была как за каменной стеной. Я знаю, что Рори известен своей необузданностью и сумасбродством, но все это пройдет — уже проходит. Этот охотничий сезон стал для него очень успешным. Он заработал кучу денег, и я не позволю ему их промотать. Мы вместе сделаем Баллетер-хаус доходным предприятием. У меня столько идей… «Но ты рассчитываешь на придуманного, не настоящего Рори Баллетера!» — подумала мать. Хотя вслух благоразумно этого не произнесла. Чем больше спорить, тем тверже будет Клэр стоять на своем. «Ты оказалась сильней, чем я о тебе думала, — рассуждала про себя мать. — Может быть, это хорошо? Может быть, Рори нужна именно сильная женщина? Но тебе, родная, потребуются все силы для успеха. Будем надеяться, что ваш союз станет действительно прочным, как тебе хочется». И с этими мыслями Марго Драммонд пошла убеждать своего мужа, который под влиянием жены неизменно проявлял сговорчивость. В конце концов, хотя и без особой охоты, он дал Клэр свое благословение на брак, и помолвка была объявлена. Рори преподнес Клэр фамильный перстень с сапфиром, полученный им от неожиданно расщедрившейся матери, узнавшей, что сын собирается жениться. Это был замечательный камень в десять каратов, окруженный алмазами.

— Она что, пожалует к нам на свадьбу? — спросила Клэр, поворачивая руку так и этак, любуясь игрой камня.

— От моей мамаши можно ждать чего угодно. Если она и заявится, то исключительно из любопытства.

Горечь, с которой Рори это произнес, лишний раз убедила Клэр, что в его отношении к женщинам подспудно лежит глубокая затаенная обида на мать. Ее уход из дома Рори воспринял как предательство, за которое и подвергал наказанию всех остальных представительниц ее пола. «Его никогда и никто по-настоящему не любил! — думала Клэр. — Но я сумею изменить его жизнь к лучшему». И теперь, отступая от зеркала в день своей свадьбы, Клэр еще раз дала себе слово укрепить в Рори чувство уверенности, которого, безусловно, ему не хватает; но тут постучали в дверь, и она сказала: