Розамунда Пилчер - Конец лета

Бабушка вязала детскую шапочку из красной и белой шерсти, которая была предназначена для устраиваемого церковью рождественского базара. Думая, что она хочет помолчать, я поставила свою пустую чашку, закурила сигарету и взяла газету. Я пробегала глазами обзор новой пьесы, когда бабушка вдруг заговорила:

— Я чувствую себя очень виноватой, Джейн. Я должна была рассказать тебе о Эйлвине в тот день, когда мы сидели в саду и ты спросила меня о нем. Я почти уже сказала, а затем что-то заставило меня передумать. Это было очень глупо с моей стороны.

Я опустила газету, когда она заговорила, а теперь сложила ее. Бабушка продолжала тихо позвякивать спицами и даже не подняла глаз от вязания.

— Синклер сказал мне… — начала я.

— Правда? Я предполагала, что рано или поздно он это сделает. Ему было важно, чтобы ты знала. Ты была сильно шокирована?

— С чего мне быть шокированной?

— По ряду причин. Потому что Эйлвин оказался нечестным человеком. Потому что он угодил в тюрьму. Потому что я пыталась утаить это от всех вас.

— Мне кажется, ты поступила правильно. Вряд ли нам было бы лучше, если бы мы все узнали. Да и ему тоже.

— Я всегда думала, что твой отец, возможно, обо всем тебе расскажет.

— Нет, он не говорил.

— И хорошо… Он знал, как ты любишь Синклера.

Я положила газету на столик и переместилась на коврик у камина — самое подходящее место для откровений.

— Но почему Эйлвин был именно таким? Совершенно не похожим на тебя?

— Он был Бейли, — просто ответила бабушка. — А они всегда отличались редкой безалаберностью, хотя обаяния им было не занимать. Ни пенса в кармане и абсолютно никакого преставления о том, как заработать деньги или удержать их. Как не от мира сего.

— Твой муж был таким же?

— О да. — Бабушка улыбнулась себе под нос, словно вспомнив какую-то давнишнюю шутку. — Знаешь, что первым делом случилось, после того как мы поженились? Мой отец погасил все долги своего новоиспеченного зятя. Но ему потребовалось немного времени, чтобы наделать новых.

— Ты любила его?

— Безумно. Но я очень скоро поняла, что вышла замуж за безответственного мальчишку, у которого нет ни малейшего намерения исправляться.

— Но ты была счастлива.

— Он умер так скоро после того, как мы поженились, что у меня просто не было времени почувствовать что-либо еще, кроме счастья. Но я осознала тогда, что надеяться мне нужно только на себя, и решила, что для моих детей будет лучше, если я начну все с чистого листа, подальше от Бейли. Так я купила «Элви» и вырастила своих детей здесь. Я думала, что все будет по-другому. Но знаешь, окружающая среда не всегда влияет на наследственность, что бы ни говорили на этот счет детские психологи. Я рассказала тебе об Эйлвине. Я наблюдала за тем, как он растет и постепенно превращается в своего отца, и не могла сделать ничего, чтобы помешать этому. Он вырос и поехал в Лондон, получил работу, но через непродолжительное время оказался в полной финансовой яме. Я помогала ему, разумеется, снова и снова, но неизбежно должен был настать день, когда я уже не могла помочь. И этот день настал. Он провел какую-то спекуляцию или заключил сомнительную сделку, и директор фирмы, где он работал, сказал — вполне закономерно, — что дело придется передать в полицию. Но я в конечном счете убедила директора поступить иначе: он согласился не предавать дело огласке при условии, что Эйлвин даст слово покинуть Лондон. Вот поэтому-то он и поехал в Канаду. Но конечно, вся эта история повторилась снова, и на этот раз бедному Эйлвину уже так не повезло. Все было бы по-другому, понимаешь, Джейн, если бы он женился на рассудительной девушке, твердо стоящей на ногах, с сильным характером, которая и его бы заставляла иногда спускаться с неба на землю. Но Сильвия была такой же ветреной, как и он. Они оба были сущими детьми. Бог знает, почему она решила выйти за него замуж, — вероятно, думала, что у него есть деньги; мне сложно поверить, что Сильвия любила Эйлвина, ведь она бросила его с ребенком.

— Почему Эйлвин никогда не приезжал из Канады?

— Из-за Синклера. Иногда образ отца лучше, чем сам отец. Синклер… — бабушка осеклась, но ее голос оставался по-прежнему спокойным, — Синклер тоже был Бейли. Удивительно, как одна-единственная дурная черта характера может передаваться из поколения в поколение.

— Ты имеешь в виду все эти ставки и прочее?

— Значит, Синклер рассказал тебе?

— Немного.

— Самое удивительное, что у него в этом не было никакой необходимости. У него были хорошая работа и достойная зарплата, но он просто не мог устоять перед соблазном. Конечно, нам этого не понять, но мы все равно не должны судить его строго. Нам остается только ему посочувствовать, хотя мне порой кажется, что он только ради этого и жил…