Ирина Мельникова - Дрянь такая!

— Галина Филипповна! — Я себе не поверила, что могу так истошно орать. — Ваш пакет! Вы забыли свой пакет!

Моя первая учительница обернулась. Лицо ее прямо-таки лучилось счастьем.

— Голубушка! Там книги! Замени их, пожалуйста, на новые. Что-нибудь из любовных романов. — Она шутливо погрозила мне пальцем. — Но я полагаюсь на твой вкус. Никаких откровенных сцен.

И держась за перила, Галина Филипповна стала медленно спускаться по ступенькам крыльца.

Я прислонилась головой к косяку. Ноги дрожали и подгибались. Она пришла для того , чтобы я заменила ей книги в библиотеке ! С ума сойти, а я думала, чтобы меня прикончить!

Итак, Клим Ворошилов вернулся. Человек с самым нелепым именем из всех, кого я знала. Кто-то мне сказал, что Климом его назвала бабушка, или, кажется, прабабушка, чей муж когда-то служил в Первой Конной. Сейчас мало кто помнит о герое гражданской войны, настоящем Климе Ворошилове, но для меня это имя связано только с одним человеком. И вот он появился. Да еще собирается завалиться ко мне в гости.

Я с трудом отлепилась от косяка и поплелась домой. В прихожей под ноги попался рюкзак, и я изо всех сил пнула его ногой, вместив в этот удар всю свою нерастраченную злость.

Черт возьми, только накануне жизнь радовала меня, и ничто не могло поколебать мою уверенность в том, что я самая счастливая женщина на свете, и вот все полетело вверх тормашками. Сначала я нахожу весомые улики Сережиного предательства, а теперь еще Галина Филипповна подлила масла в огонь! Зато я теперь на сто процентов уверена, что Сережа встречается с этой девкой.

Одно успокаивает, что Галине Филипповне она показалась вульгарной, значит, из той категории, которую называют «девочками для удовольствия». Б-р-р! Я почувствовала, как моя кожа покрылась мурашками. Когда их Галина Филипповна видела? В пятницу… Я опять передернулась от отвращения. Сережа вернулся во втором часу ночи. Я не беспокоилась, он и впрямь что-то говорил о важной встрече с иностранными партнерами. Он него слегка попахивало хорошим коньяком, но он никогда не переступал ту грань, когда человек становится откровенно пьяным.

Я помню этот день еще и потому, что он привез мне огромную розу. Говорил, что стащил ее из официального букета. Я хохотала, представив, как он крадется к этому букету… А он показывал мне свой исколотый палец, я дула на него и целовала, чтобы быстрее затянулись ранки. После этого он принес из холодильника бутылку шампанского. И мы ее распили, заедая мандаринами Зининого мужа. А потом… Меня затошнило. После этой девки он спал со мной, и говорил, что я самая лучшая, самая сладкая, самая любимая… Выходит, есть менее сладкие и менее любимые, если он после них бежит ко мне. Но это слабое утешение!

Тут я вспомнила, как мы славно провели субботу и воскресенье. Сережа вывел из гаража свой джип, которым он не пользуется в городе. Миша и Таня страшно огорчаются по этому поводу. Вся местная крутизна ездит по городу на внедорожниках, со сверкающими «кенгурятниками» и массой прочей блескучей дребедени.

Сережа этого не признает. Внедорожник не создан для города, говорит он, и как любая полноприводная машина с ручником приносит массу неудобств. Медленно разгоняется на светофорах, бензин жрет, как свинья. Если ребята наседают на него, он обычно отшучивается, а мне сказал, что большими машинами мужчины пытаются компенсировать маленькое достоинство. Я поняла, и не стала докучать ему просьбами позволить мне прокатиться на джипе до кафе, где мы обычно встречаемся с Людмилой.

Но в субботу мы загрузили в джип все наше семейство. В него входит даже Риммина коляска, и отправились в горы. Погода стояла чудесная. Мы весь день провели на берегу горного озера. Языком к нему спускается длинный, километра полтора снежник. Сережа и Миша катались на горных лыжах, потом Миша выделывал пируэты на сноуборде, Мы с Танькой демонстрировали чудеса храбрости, спускаясь с горки на кусках клеенки. Римма снимала этот взрыв восторга на видеокамеру.

Ярко светило солнце, снег блестел так, что мы весь день оставались в солнцезащитных очках. Темно-зеленые пихты тянулись к небу, громко журчали ручьи, и глухо рокотал неподалеку водопад. Мы остановились в деревянном домике для особо важных персон, но от остальных домов турбазы он отличался только тем, что подходы к нему были вымощены щебенкой. Вечером мы парились в бане. Сережа и Миша выскакивали из парной и с мостков бросались в ледяную воду. А мы с Риммой хохотали до упада, и закрывали Таньке глаза: хоть и родня, но пялиться на голых мужиков ей еще рановато…