Ирина Мельникова - Дрянь такая!

— Ну, да, да! — закивала головой Галина Филипповна и вдруг лукаво погрозила мне пальцем. — А ведь я пришла по другому поводу. Не стану отрывать тебя от дел, просто хотела предупредить, что к тебе скоро пожалует гость.

— Шутите? Какой гость? — поразилась я. Гостей мне еще не хватало. Тем более, неожиданных.

— Клим! Я его встретила сегодня возле аптеки. И сначала не узнала его. Он сам окликнул меня и спросил про тебя. Не уехала ли из города? — Галина Филипповна уставилась на меня. — Неужто забыла? Вы сидели с ним за одной партой в третьем классе. Ты все время жаловалась, что он дергает тебя за косы.

Я застыла с открытым ртом. Нет, меня поразили не закрома учительской памяти. Я чуть не упала со стула, когда услышала это имя. Клим! Клим Ворошилов! Самая первая и самая большая ошибка в моей жизни.

— Клим? — переспросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрогнул. — Нет, не помню. Наверно, он рано перевелся в другую школу.

— Что ты! — всплеснула руками Галина Филипповна. — Как ты могла его забыть?! Вы учились вместе десять классов, но в одиннадцатом он ушел в техникум. Черный такой, волосы до плеч. Его часто вызывали на педсовет. Он постоянно пропускал уроки, ввязывался в драки и гонял на мотоцикле. Он еще мне доставлял массу хлопот, а в старших классах в него, словно бес вселился.

— Теперь вспомнила! — Мне нелегко далось это признание. Но не могла же я признаться Галине Филипповне, что я не только помню Клима, а очень часто его вспоминаю. Он доставил мне много неприятностей, он изводил меня постоянно, и я никак не могла объяснить такую стойкую неприязнь ко мне. Но в десятом классе он застал меня в пустом классе, и запер дверь на швабру. Я чуть не выпрыгнула из окна от ужаса, но Клим успел схватить меня за косу (после этого я от нее избавилась), повалил на стол и принялся целовать. Так целовали меня впервые жизни, но я живо сообразила, чем это грозит, тем более Клим полез мне под юбку. Я заорала, вырвалась и опрокинула на него аквариум. Все случилось в кабинете биологии, где я поливала цветы. После я схватила швабру и огрела его по голове, и еще раз по спине.

Клим упал на колени, из рассеченной головы текла кровь. Он стоял передо мной мокрый, жалкий, весь в порезах. Я занесла швабру в третий раз, меня трясло от ярости, и тогда он тихо, глядя в пол, сказал:

— Я давно хочу с тобой дружить!

— Пошел вон! — заорала я, как бешеная. Слезы текли по щекам. Но я достала в лаборантской аптечку и, как могла, забинтовала ему голову. На следующий день мне учинили нехилую разборку в учительской за разбитый аквариум, погибших рыбок, и устроенный разгром в кабинете биологии. Все бы обошлось, ведь я была лучшей ученицей в классе, а родители хоть и выругали бы меня, но купили бы школе новый аквариум. Но вмешался Клим. Он ворвался в учительскую. Не помню, что он кричал. Он вытолкал меня в коридор, а сам остался на съедение педагогам… До конца учебного года оставалась неделя, но в класс он больше не вернулся.

Несколько лет мы не виделись. Говорили, что он поступил в речной техникум и уехал из города. Через год я тоже отправилась в Москву. Закончила факультет журналистики МГУ, работала в газете… Я и думать забыла о Климе. И вдруг он напомнил о себе… Заявился в редакцию, отыскал меня. Я не поверила своим глазам! В приемной главного редактора меня ожидал высокий загорелый красавец в форме речника. В руках он держал букетик анютиных глазок. И я потеряла дар речи. Сколько лет подряд я находила эти букетики то на подоконнике своей комнаты (притом, что мы жили на третьем этаже), то в почтовом ящике, а то воткнутыми в дверную ручку.

Я перебирала в уме всех своих знакомых, кого-то просто припирала к стенке, кого-то уговаривала признаться, но ни один из них все равно не подходил под образ романтического влюбленного, способного на подвиги ради своей любимой.

И вот…

— Анечка! Милая!

Что-то мягкое коснулось моего лица, и я вздрогнула.

Галина Филипповна махала перед моим лицом платочком.

— Что с тобой? Ты так побледнела?

— Нет, все хорошо! — Я улыбнулась. — Столько забот!

— Я понимаю! Ох, как понимаю! Такая семья! Но ты держись! — Галина Филипповна поднялась на ноги и засеменила к выходу. На пороге остановилась и послала мне воздушный поцелуй. — Спасибо за чай! — И игриво подмигнула. — Пока, пока, радость моя! Как-нибудь забегу, поболтаем о школе!

— Конечно, конечно, — вежливо бормотала я. — Буду очень рада!

Я шла следом за Галиной Филипповной, и мне казалось, она никогда не покинет мой дом. И тут я увидела, что она забыла свой пакет. О, Боже! Сейчас вспомнит, вернется, и все начнется сначала!