Элизабет Хауэр: Полгода — и вся жизнь

— Ты помнишь, что когда-то я хотела отправить посылку, посылку Винценту? — спрашивает Камилла. — Я прятала ее здесь. Это было нашей тайной.

— Конечно помню, — говорю я. — Я никому ни о чем не рассказала.

— К сожалению, я не смогла ее тогда отослать, — продолжает Камилла. — Когда я купила дом, беседка была пустой, без мебели. Посмотри, что я нашла на полу, между досками.

Она достала из маленького столика какой-то предмет и подала его мне.

Это был карандаш. Один его конец был красный, другой — синий.

— Тайны не исчезают бесследно, — говорит Камилла. — Хочешь взять его?

— Да, — отвечаю я, — очень.

Вечером, когда я осталась в своей комнате одна, в моей бывшей детской, я достала листок бумаги, который всегда ношу с собой. Вверху посредине на нем написано большими буквами: «Надежды». Я взяла карандаш, который должен был принадлежать Винценту и который Камилла подарила мне. Им очень удобно делать пометки в моем списке надежд. Красный цвет — для минусов, синий — для плюсов. Теперь я могу внести в мой список полную ясность.

Я хочу этого. Да, хочу. Я вижу, что многое мне удалось. «Порвать отношения с Грегором». Грегора я давно забыла. «Матиас вернется». Да, он вернулся, но потом опять уехал от меня. Надежду провести с ним лето я разрушила своими руками. Разрушила? Нет, пожалуй нет, так как отказ от нее позволяет мне надеяться на то, что Матиас не поедет учиться в Штаты. А если поедет? Значит, тогда он вернется домой позже. «Больше общаться с мамой». Не вышло. Но вместо этого я записываю «Дружба с Ингой». Инга, кажется, действительно становится моей подругой. «Разгадать Камиллу». Я останавливаюсь. Я не могу поставить напротив этой записи плюс карандашом Винцента. Слово «разгадать» больше не нравится мне. Человека нельзя разгадать. Я вычеркиваю слово «разгадать» и вписываю слово «понять». Это возможно. Последняя надежда — «избегать Камиллу» родилась когда-то под действием страха и угрозы. Я больше не боюсь Камиллу. Я хочу ей помочь. И надеюсь, что смогу это сделать.

После многократных исправлений, замены слов и пометок красным и синим передо мной возникает непонятная, с трудом поддающаяся прочтению картина.

Я размышляю, нужен ли мне еще этот листок бумаги. Одни надежды сбылись, а из несбывшихся проросли новые. Я перечеркиваю все синим концом карандаша, оставляя нетронутым лишь одно слово наверху, в центре.

Я иду к окну и открываю его. За ним — теплая летняя ночь. Она дает тишину газонам, прохладу цветам и деревьям, а в кроне яблони прячет месяц.

Там, где дорожка ведет наверх, на луг, сидит ребенок. Он упирается ножками в неизвестность, в темноту. Я медленно выпускаю из руки листок бумаги, который мне больше не нужен. На мгновение, равное удару сердца, свет от настольной лампы за мной падает на слово «надежды». Листок подхватывает ветер и медленно уносит его к ребенку. Ребенок замечает листок, поднимает руки и ловит его.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Вертерзее — курортное местечко в окрестностях Вены. (Здесь и далее примечания переводчика.)

Росбург — от нем. das Ross — конь, лошадь.

Мюле — настольная игра.

Хойриге (ю-нем. der Heurige) — молодое вино нынешнего урожая.

Шлейфер (нем. — deh Schleifer) — плавный народный танец.

Жирандоль — подсвечник с несколькими рожками.

Остмарк — на жаргоне немецких фашистов наименование Австрии после ее присоединения к Германии в 1938 г.

Иосиф II — австрийский император (1741–1790). Правил с 1765 г.