Дебра Кент - Как опасно быть женой

Сюзи нисколько не беспокоило то, что волновало меня. Калории, например. Ее фирменная запеканка самым декадентским образом состояла из жирной рикотты, плавленой моцареллы и жареных баклажанов в ароматном оливковом масле. У Сюзи были редкие зубы и странно похотливая улыбка; когда она смеялась, то слегка высовывала язык между зубами и откидывала голову назад, всем телом отдаваясь веселью. Летом она без стеснения носила шорты и безрукавки; ее богатая плоть блестела и вкусно пахла кокосовым маслом.

Сюзи – жена Дэвида Марголиса, лучшего друга Майкла начиная с седьмого класса в средней школе Бенджамина Франклина. Пять лет назад у Дэвида обнаружили боковой амиотрофический склероз, но к тому времени, как поставили диагноз, болезнь перешла в последнюю стадию, к неловким падениям и судорогам прибавилась мышечная атрофия и недержание.

По выходным во второй половине дня Майкл отправлялся к Марголисам и помогал по дому в том, с чем уже не справлялся Дэвид: вешал ставни, таскал дрова для камина, переносил телевизор из гостиной в спальню на первом этаже, где Дэвид проводил все больше времени. Когда Майкл перестал интересоваться сексом, я не удивилась. Мудрено ли, после целого дня в обществе умирающего? Мне не приходило в голову, что Майкл постепенно влюбляется в жену этого самого умирающего.

Порой я тешу себя мыслью, что мой муж влюбился не в Сюзи Марголис, а в ее горе и благодарность. В том доме под восхищенным взором Сюзи Майкл был благородным героем, рыцарем. Он мужественно втискивался в шкафчик под кухонной раковиной и чинил текущую трубу. Он таскал в спальню кислородные баллоны и не раз перемещал Дэвида из одной комнаты в другую. Сюзи награждала Майкла лучистым, благоговейным, очкастым взглядом, а позднее – своим телом, щедро и решительно. Так я себе представляю.

Это не был секс, объяснял Майкл.

– Все произошло скорее от облегчения. Дэвид так страшно болел. Он чудовищно страдал, Джулия. А потом умер, и его страдания наконец прекратились, понимаешь? Боже мой, милая, мне самому не верится. Со мной никогда не было ничего подобного. Я и мыслей-то таких не допускал. Просто мы испытали огромное облегчение, счастье… за Дэвида. Всего один раз. Прошу тебя. Ты должна мне поверить.

– Ты был счастлив за Дэвида и трахнул его жену? – Я выдернула из коробки очередную салфетку с алоэ. – Ты что, не в своем уме?

За три часа до того мы стояли под мелким дождем у могилы Дэвида на кладбище “Безмятежные склоны” и бросали холодные комья сырой земли на сосновый гроб. Рабби Шейла Дамас читала молитвы, вознося хвалу Господу. Когда подошла очередь моего мужа кидать землю, я заметила, как он, проходя мимо Сюзи, коснулся ее поясницы. Это произошло настолько быстро, что я, возможно, ничего бы и не заметила, если б не следила так пристально за действиями Майкла: мне надо было точно знать, как поступать с землей. Я никогда не была на еврейских похоронах и ужасно боялась сделать что-то не то.

Увидев, как он до нее дотронулся, я сразу поняла, что он с ней спал, и разревелась в голос. Учитывая обстоятельства, никто этому не удивился. В машине по дороге домой я прямо спросила Майкла, спал ли он с Сюзи Марголис, и он так же прямо ответил, что да. Джейк страшно завертелся и забрыкался в животе.

– Выпусти меня из машины.

– Что? Посреди шоссе? – Майкл, нажав кнопку, запер двери и схватил меня за руку. – Пожалуйста, Джули. Послушай. Боже мой. Мне так стыдно! Я отвратительно поступил и ужасно обо всем жалею. Но нельзя же выходить из машины на автостраде. Тебя собьют через секунду.

– А я хочу умереть! – вскричала я, захлебываясь рыданиями, выкашливая мокроту, вырываясь из цепких рук мужа.

– Из-за чего? – закричал в ответ Майкл. – Из-за того, что я переспал с Сюзи? Убивать надо меня, а не себя. Ты что, С УМА СОШЛА?

Короткий ответ: да.

Никогда еще мне не хотелось столь бурно выражать отчаянье: рвать на себе одежду, волосы, расцарапывать лицо. Распахнуть дверцу, броситься под колеса летящих автомобилей. Я чувствовала себя жирной, страхолюдной идиоткой, проглядевшей все симптомы, которые теперь казались такими очевидными. Долгие вечера и ночи вне дома, пространные послания по электронной почте, телефонные звонки в десять-одиннадцать вечера. Я вдруг ощутила весь груз своей беременности, не только лишние фунты, но железный якорь материнства, что приковывал меня к дому и к этому человеку, когда мне хотелось лишь одного – стать легкой, как воробушек, и улететь прямо в небо. Я всегда считала, что у меня нет ничего общего с Сюзи Марголис, а теперь вдруг обнаружилось, что это мой муж. Он спал с нами обеими, и меня от этого тошнило.